Штандартенфюрер

 

Глава 1

 

 

1

 

   Вот и пришла весна!

   Пусть ещё ранняя, скромная, но такая желанная весна. Вселяющая надежду, зовущая к новым свершениям, влекущая, манящая и не много бесшабашная. Ночные морозы ещё достаточно сильны, но уже днём, едва заметное, трепетное дыхание этого пьянящего времени года даёт право наедятся, что вот-вот, что уже скоро придёт долгожданное тепло, и запоют, перебегая от проталины к проталине, первые ручейки.

   Штирлиц стоя на крыльце медленно и смачно курил. Ещё морозный, но уже как-то по-весеннему мягкий ветерок играл полами его шинели. Только эта, накинутая на плечи

 шинель, да наличие лампасов на нижнем белье, выдавали в нём штандартенфюрера СС.

   Он достал из грудного кармана аппарат мобильного телефона и посмотрел на дисплей. «Всё верно, — подумал Штирлиц – Ни одной палочки. Связи нет!»  На тусклом, антибликовом покрытии дисплея красовалась заветная надпись «Только Гестапо». «Клаус должен появиться с минуты на минуту», — размышлял про себя Штирлиц. Гей-уклонист, с анархистскими замашками, был ещё и редкостным скрягой каких свет не видывал. Этот ни когда не поедет на автобусе. Он решит сэкономить и пойдёт пешком, напрямик, через лес. В рапорте же, не упустит возможности упомянуть и поездку, и багаж, и стоимость вокзальных беляшей. Коих  ни разу в своей жизни так и не попробовал из-за хронического гастроэнтерита. Штирлиц соглашался со всеми изложенными тратами и безропотно «компенсировал» прохвосту все его мнимые и явные издержки. Ибо сам  получал на содержание данного агента сумму в разы превышающую заявленную Клаусом. Все мы не без греха.

   Этого прохвоста Штирлиц всегда принимал здесь, в роскошном загородном особняке на берегу живописного пруда с камышами и кувшинками.  Сей коттедж, записанный в реестре СД как домик рыбака, достался Штирлицу не совсем честным путём. В прочем, как и всё прекрасное, дорогое и вожделенное в этом бренном мире. Всё то, о чём мы во глубине своей мещанско-обывательской души мечтаем и жаждем обладать, либо страшно дорого, либо этим уже обладает кто-то. И конечно же, это не возможно приобрести на существующую зарплату. Мечта от того и мечта, что далека и не доступна. Ибо фантазия безгранична, а заработная плата втиснута в рамки штатного расписания и зарплатной ведомости.

   Так вот, что бы обладать данным недвижимым имуществом, Штирлицу пришлось проделать сложную, многоходовую комбинацию: сфабриковать дело против хозяев, олигархов средней руки и упрятать их в Гестапо, соблазнить риелторшу и самое главное, убедить своего шефа, начальника политической разведки службы безопасности, бригаденфюрера СС Вальтера Шеленберга, что данный особняк, как нельзя лучше подходит для тайных сауно-бильярдных, следственно-розыскных и оперативно-сексуальных встреч с резидентурой обеих полов и вероисповеданий. В течении полугода, Штирлиц всячески взращивал и культивировал идею крайней необходимости приобретения столь ценной явки, что в конце концов Шеленберг свято уверовал – вилла нужна Рейху как «Автоваз» «Мерседесу». В результате финансово-экономических операций, лизинговых махинаций, вексельных фальсификаций и конечно же  валютных спекуляций, хозяином дома стал некий господин Бользен -  Йозеф Бользен. Ведущий инженер «Кондом Интерпрайзес ЛТД», который в последствии являлся автором изобретений средств активной контрацепции, резиновых лодок, индивидуальных клизматоров и много других жизненно важных предметов современного быта. Кстати, гидрокостюм изобретён тоже им. Но с начала, это был обычный костюм из латекса для занятий БДСМ. (БДСМ (англ. BDSM) — психосексуальная субкультура, основанная на эротическом обмене властью и иных формах сексуальных отношений, затрагивающих ролевые игры в господство и подчинение.) Но, испытав данное изобретение на себе, большие чины из верхушки Рейха в срочном порядке засекретили проект и предложили Бользену доработать модель для её использования в войсках армии и флота. Мотивируя это тем, что личный состав легендарного флота III Рейха по нескольку месяцев проводит в походах, в дали от родных берегов, не имея возможности общения с представительницами противоположного пола, что пагубно сказывается на и без того расшатанной за годы ведения войны психике офицеров и матросов. Представители Генштаба убеждены, что данное изобретение в значительной мере скрасит и разнообразит скучный, серый и однообразный досуг рыцарей морей. В последствии, Бользен добавил в модельный ряд серию для применения в условиях крайнего севера. Война с Россией, на время скрыла от человечества творения великого мастера эпатажа. Но  спустя многие лета, когда грифы «совершенно секретно» были сняты с некоторых архивов того периода, человечество вкусило и продолжает вкушать по сей день, ту прелесть, которая ранее была доступна лишь избранным. Как вы уже догадались, Бользеном был штандартенфюрер СС фон Штирлиц.

 

2

 

   В дымке, между кустов и сучьев деревьев, бледно вырисовывалась фигура идущего человека. По мере приближения  силуэт становился всё чётче и темнее. Это был Клаус.

— Клаус, дружище, что так долго, — тихо произнёс Штирлиц, когда человек приблизился  к калитке.

— Извините, — лукаво сощурив глаз и немного сгорбившись, ответил Клаус. – По штату нам не положен чёрный, лакированный «Мерседес», с хромированными дисками и сервисной книжкой «Машины Баварии» в бардачке.

— Для таких как вы существует автобус. – Ответил, как отрезал Штирлиц. – Могли бы отправить СМС перед выходом. Вы прекрасно знаете, здесь нет сотовой связи.

— Как бы вы получили СМС, если нет связи, — продолжал ехидничать Клаус.

— Вам хорошо известно, что мой мобильный на две симкрты и что на второй симке у меня роуминг.

— Не смешите меня Штирлиц. Вы, как ни кто другой знаете, как ничтожно мало количество СМС на тарифном плане «Агент». Да и количество включённых в абонентскую плату минут оставляет желать лучшего. Ваш хвалёный «Геббельс Мобаил Цайтунг» неумолимо поднимает абонентскую плату при каждом новом наступлении русских. Уверяю вас, даже проведённый недавно ребрендинг не способен удержать абонентов. Люди бегут! Бегут к тем, кто там, за линией фронта, — он кивнул в сторону востока. — Нет больше хвалёного «Геббельс Мобаил Цайтунг» с его безлимитными на оккупированных территориях! Как и нет топ услуги «Бомбёжка СМС»! Всё! Нация переходит на «Сталин Телеком»!! Пока это ещё можно сделать по немецким «аусвайсам». (Аусвайс (нем. Ausweis) — пропуск, удостоверение личности) Да и акция «Сдай эсесовца получи 40 бесплатных СМС!» делает своё дело. А вам известно, сколько раз я писал рапорт обергруппенфиреру СС Полю о переводе меня на тарифный план «Безлимитный СД» или хотя бы «СС офис»?

   Клаус обиженно замолчал. Штирлиц в очередной раз убедился – деньги это его всё. За рейхсмарки этот человек готов на многое, если не на всё. Хотя, чему удивляться ведь Штирлиц его на этом и «купил». Ни какие уговоры и угрозы не действуют на Клауса так магически как цифры. Цифры, цифры!! Магия цифр. Цинизм цифр. Как агенту, Клаусу не было равных. Этот ублюдок крутится во всех кругах ада и встречается с людьми различных социальных слоёв. Он водит дружбу с барыгами-контрабандистами, фарцовщиками, гомосексуалистами, проститутками, содержателями различных борделей притонов и игорных заведений. С другой стороны, его услугами пользуются банкиры, промышленники, военные и воротилы теневого бизнеса. Для СС Клаус готовые глаза и уши. Мерзавец знает это и умело пользуется.

   Штирлиц начинал медленно закипать. Нытьё этого жлоба напрягало его, а сам тон рвал мозг в мелкие дребезги.

— Ты бы в «Опере» (Opera (О́пера) — веб-браузер и программный пакет для работы в Интернете, выпускаемый компанией Opera Reich Industry. Разработан в 1934 году группой исследователей из норвежской компании Teleport Soldier. Программный продукт призван обеспечить связь руководства разведки и контрразведки Рейха с агентурой внутри страны и диверсионно-разведывательными группами за её пределами.) поменьше торчал и с балансом не хулиганил. Тогда и денег бы хватало, и мне работы поменьше. Я устал отписываться за твои похождения по порно-сайтам !! – процедил сквозь зубы Штирлиц.

— Причём здесь «Опера», — пытался парировать Клаус. – У меня усечённая версия для смартфонов и КПК.

   Штирлиц хотел, что-то возразить, но то ли носки, усердно впитывающие воду из лужи, вывели его из равновесия или то, что он вспомнил, что он всё-таки офицер, сыграло решающую роль его дальнейших действий. Он с такой силой врезал гаду в челюсть, что тот проехал два метра на ногах и три на пятой точке. Так пролетев в сумме пять метров бедолага Клаус рухнул в беспамятстве на ледяную тропинку между двух огромных сугробов. Придя же в себя, он попытался собрать остатки не расплескавшегося мозга в кучу и понять, что же всё-таки произошло? А когда понял, то увидел перед собой статную фигуру штандартенфюрера СС с недобрым блеском в глазах и сигаретой в зубах, через которые он и произнёс

— Слушай ты жаба сушеная! – чеканя каждую букву, произнёс Штирлиц. – Ты всего лишь певчий и таких как ты у нас целый хор. И я тебя уверяю, каждый из них очень хочет стать солистом! Предупреждаю, ещё один такой выпад и быть тебе звонарём безголосым. Я вырву твой поганый язык и затолкаю его в твою не менее поганую задницу. В дальнейшем, для твоего благополучия, я настоятельно рекомендую – фильтруй базар!

   «Как хлёстко! – восхищался собой Штирлиц. – Значит я ещё русский!» В эту минуту он был горд за себя. От того, что наконец-то смог дать по зубам этой фашистской гадине. И от того, что не разучился так красиво, по-русски, смачно, крепко ругаться!!............

 

 

 

Глава 2

 

12.02.1945г. (18ч.39мин.)

      Штирлиц позвонил сторожу и, когда тот пришел, сказал:

— Дружище, сегодня можете поехать в город «оттопыриться по полной». Вот вам два билета в клуб «Штайзе Амнезия», на пенную вечеринку. Сегодня там «Аир-Пати» по случаю дня рождения Юрия Антонова.

— Позвольте, — поправил его сторож, - На сколько мне не изменяет память, Антонов родился 19 февраля.

— Фронт так стремительно приближается к вратам Рейха, что наши войска драпают с фронта быстрее, чем агитбригады. Только они развернут декорации, а публика уже сменила «масть» и вместо мундиров вермахта, зал полон гимнастёрками красноармейцев. Именно по этому, филармония Геббельса,  торопятся отметить «днюху» знаменитого певца. Казначейство Рейха не резиновое. Оно устало финансировать корпоративны Красной Армии. Как бы там ни было, программа будет превосходной. Если верить рекламным роликам «Tobis», сам DJ «Bleiwasser Schädel»(Свинцовая башка) выступит с новым рэмиксом «Последняя речь Фюрера» в house формате. Идите, не пожалеете. Весь бомонд Берлина «клубиться» именно в «Штайзе Амнезия». Подарите своей дорогой фрау Эльзе не забываемый вечер и сказочную ночь. Может это последнее зрелище,  которое вы увидите в своей жизни. Времена сегодня тяжёлые. Скажу вам по секрету, 14-я Гренадёрская дивизия Ваффен-СС "Галичина" расформирована ввиду ненадёжности личного состава и разделена между 30-й гренадерской ваффен-дивизией СС  и армией Власова. Это свидетельствует о начале конца. Крахе великой империи III Рейха. К стати, «Виагара» у вас ещё не закончилась?

      Семидесяти летний бедолага Гюнтер слушая слова хозяина, с каждой секундой превращался в соляной столб. Его нижняя челюсть медленно опускалась, вместе с тем,  глаза открывались всё шире и шире. Когда босс закончил, старик стоял с непомерно выпученными глазами и широко открытым ртом.

— Дорогой Гюнтер, — продолжал невозмущённо Штирлиц. -  Прошу оградить меня от необходимости созерцать ваш кариес и тот рондоль, который вам втиснули как турецкое золото, на семь зубов. Закройте рот и закатите бельма, я готов выслушать вас.

— Смею вам напомнить, господин Бользен, что мне семьдесят лет, а фрау Эльзе шестьдесят восемь. У меня протезирована левая нижняя конечность, ишемическая болезнь сердца, пулевое ранение левого полушария головного мозга, хандроз и простатит, будь он не ладен. Фрау Эльза, после отравления ипритом, страшно страдает от астмы и  язвы желудка. У неё удалено правое лёгкое, так как не убиралась печень, плюс большие проблемы с придатками. А вы говорите «оттопырься». При сегодняшнем состоянии здоровья, я «оттопыриваюсь» на унитазе с газетой и хвалю господа, если сия тусовка, приносит хоть какие ни будь плоды.

— Да, — задумчиво произнёс Штирлиц. – Ливер у вас ни к чёрту. Ну не пропадать же билетам!? Сходите, развейтесь, нанюхайтесь какой ни будь «дури». Слышал, она творит чудеса? Кстати, опять забыл, как она называется? «Любовь СД» по-моему?

— «Liebe Sicherheit Deutch» сокращённо LSD препарат — поправил собеседника Гюнтер.

 (В 1943 г. Хофман внезапно открывает новое вещество под названием ЛСД «Любовь СД» или «Liebe Sicherheit Deutch»). Целью эсэсовских медиков было найти средства, чтобы подавить волю, парализовать психику человека, заставить его забыть о своей стране, своем народе и при помощи внушения и всевозможных препаратов воздействовать на сознание человека в нужном плане. Действие препарата так «торкнуло» медиков-палачей, что они решили скрыть открытие от официального Берлина и оставили его в своё личное пользование. В дальнейшем, «обдолбаные дурокуры» окончательно потеряли контроль над выпуском и реализацией данного вещества.)

      Штирлиц не упустил из виду, как заискрились глаза сторожа при упоминании этого зелья. «Старый немецкий лис, — подумал Штирлиц. – Ты умышленно разыгрываешь предо мной комедию, как призывник перед военно-врачебной комиссией. Ты крепко, очень крепко подсел на этот препарат. Подсел сам и подсадил свою старую, больную Эльзу.»

      Однажды летом, Штирлиц в пьяном угаре забрёл в вышеупомянутый клуб и, не без удивления, стал свидетелем странной картины. Его, давно не молодой сторож, в паре со своей Эльзой, которой на том свете уже лет пять назад приготовили чистое бельё, выделывали такие кульбиты, что молодежь из «Гитлерюгенда» (Организация «Гитлерюгенд» была основана как национал-социалистическое молодёжное движение Германии. В России подобное движение называлось «пионерским», член движения «пионер») расступилась, образовав большой, свободный круг и обезумев от увиденного, хлопая в ладоши, восторгались артистизмом и пластикой двух пожилых людей. Те, с «пробитыми» глазами, профессионально «жарили» Hip-Hop. Издавая при этом нечеловеческие возгласы, явно сексуально характера. От увиденного, у Штирлица череп перевернулся на кокарде! Тихо, про себя подумав: «Хватит бухать. Так можно и на Берию напороться». Штирлиц покинул стены клуба. От куда ему было знать, что известь, карбид и селитра в равных долях на ноздрю, способны взорвать и преумножить скрытый потенциал человеческого организма, вызвать водопад положительных эмоций, в купе с пьянящими слуховыми галлюцинациями. При этом органы внутренней секреции начинают работать в 10−15 раз эффективнее и продуктивнее. В общем, когда ради эксперимента Штирлиц сыпанул эту дрянь в горшок с кактусом. Кактус произвёл обильное семяизвержение. Испачкав при этом потолок и китель экспериментатора.

— Ах вы, старый «сатир»! — лукаво улыбнулся Штирлиц. – Я прекрасно понимаю, что вся ваша реприза направлена на увеличение транша карманных расходов. Который вы, вне всяких сомнений, инвестируйте в «порошок счастья». Что ж, я готов спонсировать ваш кайф.

      Штирлиц сделал паузу и из подлобья, с прищуром посмотрел на густо покрасневшего и опустившего глаза в пол Гюнтера.

— Крепко же вы подсели, — констатировал Штирлиц. – Очень крепко!

— Это всё на сегодня. А сейчас, пожалуйста, принесите мне чаю. Хорошего чаю. Тридцать шестого, со слоном. – Уточнил он. – Нет, отставить! Замутите-ка мне любезнейший чифир! Но предупреждаю, «вторяки» меня не «штырят»!!

      Гюнтер удалился готовить чай. А Штирлиц, шкварча цигаркой, плюхнулся в кресло. Он глубоко затянулся, широко раскинул ноги. И почему-то подумал: «Опять забыл купить батарейки к «лентяйке»!

 

 

Глава 3

 

      Штирлиц кончив прослушивать запись разговора Клауса и пастора Шлага, выключил диктофон и положил его на край стола. Затем он быстро поднялся и отошёл к окну, что бы не встречаться глазами с тем, кто вчера просил пастора о помощи, а сейчас ухмылялся, пил коньяк и жадно курил.

      Он стоял у окна, — огромного, во всю стену, — и смотрел как три собаки, по очереди пытаются взобраться на четвёртую. «Сука, — подумал Штирлиц. – Да ещё какая сука.» Первая мысль была адресована четвёртой собаке. А вот вторая, почему-то именно Клаусу. «Всё как у людей». Продолжал размышлять он. «Стоит только проявить слабость, как тут же выстраивается очередь из желающих воспользоваться ситуацией». Стайка птиц, дерущихся из-за хлеба, привлекла его внимание. Здешний сторож получал двойной паек, он очень любил птиц и женщин. Если на птиц Гюнтера ещё хватало, то в отношении с женщинами он был скорее «гладиатором», способным лишь погладить. Сторож не знал, что Штирлиц из СД и был твёрдо уверен, что коттедж принадлежит гомосексуалистам. Он спокойно относился к наклонности хозяина считая, что просто у него на один кайф больше. Да и положенное ему жалование не позволяло совать свой нос в чужие дела.

— Почему именно пастор? – спросил Штирлиц не оборачиваясь.

— А кто? – обескуражено, машинально ответил вопросом на вопрос Клаус. – Итальяшки? Эти макаронники трусят за своим Дуче прямо в пропасть. Бесперспективная, заблудившаяся нация. Французы? Они легли под нас при первых же аккордах наших военных маршей у границы. Американцы? Русские? Кто? Кого бы вы предпочли в наше смутное время? Война близится к своему логическому концу. Скоро союзники, с пеной у рта, станут делить захваченные территории. И вот тогда отношениям наступит конец. Открытого противостояния не случится, но подковёрные канонады ещё долго будут сотрясать институты мировой дипломатии.

— Красиво излагаете. Вы не пробовали печататься, – спросил Штирлиц, отойдя от окна и заняв место за столом напротив собеседника.

— В чеканном виде, мой профиль не впечатляет, а места на банкнотах давно заняты.

— Я спросил о литературном варианте, — уточнил Штирлиц.

— Чтобы утонуть в массе себе подобных? – усмехнулся Клаус. – Это слишком долгие инвестиции. Я хочу иметь всё и сейчас.

— Тогда другой вопрос. Ваш мозг не боится получить вместо фосфора свинец? Красивые рассуждения и глупые поступки признаки утопии. Так почему же всё-таки пастор? Хочу понять ход вашей мысли и проследить логическую цепочку, а если в этом возникнет необходимость, указать на недостатки и просчёты. Мы же партнёры. По этому мне не безразлична дальнейшая судьба нашего с вами проекта. Слабых мест быть не должно. Изложите мне концепцию, стратегию, перспективу наконец. Вам, как ни кому другому, известны негативные тенденции на товарно-сырьевых рынках Европы. Несостоятельность действующих финансовых инструментов и экономическая близорукость дают обратный результат. И мне, как лицу кровно заинтересованному в стабильном увеличении активов компании, очень не хотелось бы констатировать стагнацию и производить дополнительные финансовые инъекции. Так почему именно пастор? – закончил Штирлиц и пристально посмотрел на собеседника.

— Пастор Шлаг, — начал Клаус, — это своеобразный «Троянский конь». С его помощью, я планирую осуществить экономическую экспансию «Римской курии». (Римская курия -   административный аппарат римско-католических епархий) Скорая смена режимов, не гарантирует дальнейшей стабильности и благополучия нашей компании. И в тоже время, как коммерсант, я не имею морального права упустить шанс «половить рыбку в мутной воде». Не извлечь выгоду из сложившейся ситуации на рынках всех стран участниц военных действий, сродни преступной халатности. Я не могу пройти мимо возможности увеличить свой, то есть наш, капитал. «Стратегия спреда» позволит нашей корпорации в разы увеличить объём «валовой маржи», что прямопропорцианально влияет на дельту и соответственно поднимает индексы. Остаётся лишь проработать детали, просчитать схемы и наметить пути взаимодействия. Что касается вопроса, почему именно церковь отвечу просто, система придуманная «тамплиерами» и по сей день, признана, самой надёжной, функциональной и что не маловажно высокодоходной системой финансового регулирования. Мой ответ вас удовлетворил? – закончил Клаус, сияя от восхищения собой любимым.

— Во истину как у Христа за пазухой, — пробормотал Штирлиц, опрокинув целый стакан коньяка и закусив шпротиной.  Из речи Клауса он не понял ровным счётом ничего. Но вслух сказал:

— Вы проделали огромную работу. Вам нужен отдых. Знаете что? — многозначительно произнёс Штирлиц. – Садитесь и напишите записку.

      Клаус отложил свиную рульку по-баварски запечённую в фольге с тёмным пивом, взял лист бумаги, ручку.

— Слушаю вас, — покорно произнёс он.

— Пишите следующее: « Штандартенфюрер! Я смертельно устал. Мои силы на исходе. Мой геморрой обострился. Я честно работал, но больше не могу. Я хочу отдыха».

— Зачем это? – спросил Клаус, подписывая письмо.

— Я думаю, вам не помешает съездить на недельку, — Штирлиц на секунду задумался, – ну, предположим, на курорты Краснодарского края. Куршавель не предлагаю там засветились русские. Или скажем Крым. Да Крым. Именно Крым! – подтвердил свой выбор Штирлиц.

— Позвольте, — обезумел от такого предложения Клаус. – Но ведь это Украина!

— Но ведь это не Россия! – парировал Штирлиц. – Что вас не устраивает? Во-первых, это глубокий тыл. Пусть русский, но всё же тыл. Во-вторых, подлечите свой геморрой. В-третьих, наладите контакты с тамошними коррупционерами. Вот вам и решение всех проблем. Каков план? Блестящий план! Хайл Гитлер! – проорал Штирлиц прямо на ухо Клаусу. – А теперь убирайтесь. – Он осушил ещё полстакана коньяка. Но на этот раз не было и шпротины.

      Даже ради своего геморроя, Клаус не готов был лететь в тыл к русским.

— Да и ещё, -  захмелевшим голосом уточнил Штирлиц. – Для восстановления нервных клеток вы просили рыбных консервов. Я приготовил вам 19 банок великолепной дальневосточной кильки в масле.

— Простите но, — осторожно сказал Клаус, видя как на глазах кривеет штандартенфюрер и не желая получить в челюсть так же осторожно продолжил. – Вы же обещали настоящие французские сардины в оливковом масле?

— В то время, когда лучшие сыны великой Германии…-  громогласно начал было уже довольно таки пьяный Штирлиц.

— Давайте кильку! – писклявым голосом перебил его Клаус.

      На глазах у изумлённого Агента, Штирлиц влил в себя ещё стакан хорошего французского коньяка, поморщился, крякнул со смаком не закусывая, после чего небрежно закурил. По его внешнему виду Клаус понял, что торгов сегодня не будет. Он предпочёл удалиться. И без того, всевозможные скобы и брекеты не покидают на долго его рот.

— Денег-то дадите? – уже в парадном спросил Клаус.

— Легко! – фривольно ответил Штирлиц и метнул в него пачкой ассигнаций.

Клаус, как «питчер» в бейсболе, поймал её шляпой, поле чего растворился в ночи.

      Как только дверь за Клаусом захлопнулась, Штирлиц засобирался в дорогу. До деревушки, где жил пастор Шлаг было сорок километров. Штирлиц высчитал, что он будет у него уже через час – он предусмотрел всё: остановку по требованию ГАИ (Германская Авто Инспекция) за превышение скорости, внезапное нападение партизан, окончание срока погашения автокредита, подбил даже сумму оплаты за электроэнергию по двухтарифному счётчику за прошлый календарный месяц, с учётом пени, сделал поправку на зимнее время и всё — алиби по времени готово!

 

 

Глава 4

 

 

      12.02.1945г. (19 часов 56 минут)

       (Из партийной характеристики члена НСДАП с 1930 года группенфюрера СС Крюгера: «Истинный ариец, преданный фюреру. Характер нордический, твёрдый. С друзьями ровен, общителен; беспощаден к врагам рейха и тёще. Отличный семьянин; связей порочащих его, не имел, но от трихомоноза лечился. В работе зарекомендовал себя мастером своего дела. Бьёт больно, пытает страстно. В горе безутешен. Во хмелю ненасытен. Любит тирольские песни…)

      После того как в январе 1945 года русские ворвались в Краков и город, столь тщательно заминированный, мало того остался целехоньким, русские организовали в нём не бывалую по тем временам торговлю подержанными иномарками с сетью разборок и хорошо налаженной инфраструктурой. Краковчане получили пятнадцать тысяч рабочих мест, социальные гарантии и 28 миллионов злотых налоговых отчислений. Что позволило городу, в самые короткие сроки, покончить с разрухой, голодом и лишениями. Объекты соцкультбыта росли как грибы после дождя. Уже через три года каждая молодая семья получила отдельную, благоустроенную квартиру.

      Но не это заботило сейчас начальника имперского управления безопасности Кальтенбруннера. Русские, поставив автобизнес региона на крепкие индустриальные рельсы, решили пойти дальше и поднять его на качественно новый, более высокий уровень. Ни кому не известно как, но им удалось сертифицировать принадлежащие им производственные мощности по стандарту ISO 9000, обеспечив тем самым выход своей продукции на международный рынок. Заручившись поддержкой вышеупомянутого документа, они открыли в самом центре Кракова, недалеко от таких шедевров мирового зодчества как Костел Св. Войцеха, Суконные ряды и Ратуша, дилерский центр «ГАЗа». Для обеспечения доходности центра и привлечения массового покупателя, была развёрнута крупномасштабная компания по утилизации разбомбленных автомобилей. При этом, банки-эмиссары охотно предоставляли огромные скидки по процентным ставкам. Банками-партнёрами, проводимой компании, выступали крупнейшие банки «большой тройки» России, Англии и Америки. Пилотным банком того периода являлся российский «Сберпассив». Для обеспечения доходности каждой валюты в отдельности, было принято решение ассимилировать внутренние виды вкладов, в один единый «Вклад мультивалютный». Не выдержав вероломства нового игрока финансового рынка и ослабленные невозвратами кредитов «на военные нужды», корифеи международного банковского пространства так и не удержали экономический баланс и под натиском своих оппонентов, поддерживаемых доминирующим военным режимом, в конечном счёте сдали свои позиции и приняли кабальные условия игры. Австрийский «Bankhaus Spaengler», центральный эмиссионный банк Германии «Reichsbank» и швейцарский «Schweizerische Nationalbank» в одночасье потеряли статус лидеров и перешли в разряд банков-аутсайдеров.

      Не падение национальной банковской системы выводило из себя Кальтенбруннера. Его бесило и трясло оттого, что вчерашних лидеров мирового авторынка, таких как «BMW», «Mercedes-Benz», «Opel» и иже с ними — сдавали как лом. Сдавали за бесценок, почти даром. Получая при этом не «Bentley» и «Maybach», даже не праворукую «Toyota», а самый банальный «ГАЗ». Дубовый как первый советский трактор, со всеми его прелостями и «прелестями», чудовищным энорезом топливной и масляной системы, хондрозом трансмиссии разных форм тяжести и не излечимой экземой кузовщины. Лишь по этому. И только по этому. Он в самом срочном порядке приказал доставить к себе шефа восточного управления гестапо Крюгера.

      Кальтенбруннер долго молчал, приглядываясь к тяжелому, массивному лицу генерала, а потом очень тихо спросил:

— Что помешало бабахнуть? Там не могло не бабахнуть! Или мало дырочек насверлили? У меня через четыре дня технический осмотр! – заорал прямо в лицо Крюгеру Кальтенбруннер. – Где теперь вы мне прикажете проходить ТО? В нештукатуреном боксе? Чем будут поднимать мой бронированный «Мерседес» — полуторатонными домкратиками? – неистовствовал шеф. — Какое масло мне заменят по сервисной книге – «Руссоил»? Я не хочу менять свечи «Champion» на «Интерсиб». Да я скорее соглашусь на свечи от геморроя! Я не хочу, — орал он, — слышите Крюгер – не хочу «Интерсиб»!

      Внезапно он замер и закрыл глаза. Секунд через тридцать, с белым как у мертвеца лицом, тихо продолжил.

— Я надеюсь, у вас есть какое-либо оправдание – достаточно объективное, чтобы вам мог поверить фюрер?

      Мужиковатый, безлошадный Крюгер ждал этого вопроса. Он ни когда не имел автомобиль. Но всегда стремился иметь его. Финансовая сторона вопроса не интересовала Крюгера. Оклады в гестапо самые большие в вермахте. Плюс прибавка в семьдесят процентов за «боюсь». Так сотрудники между собой окрестили прибавку за «работу с вредными или опасными условиями труда». Камнем преткновения в этом вопросе выступала имперская медсанчасть категорически отказывающаяся выдавать Крюгеру «Справку на право управление транспортным средством». Всё дело в том, что господин Крюгер страдал одной из форм склероза. Даже на сдаче внутреннего экзамена по ПДД, он путался в показаниях и выдавал такие перлы, что над ним хохотала вся «Полевая жандармерия». Если бы сдача последнего, выпускного экзамена проходила не в стенах его родного управления, врятли бы он вообще получил водительское удостоверение. Но благодаря безотказным методам гестапо, Крюгер ответил на все их вопросы, пусть не совсем внятно, но точно и правильно. Когда, после сдачи, с обезображенным лицом и без двух передних зубов, но с блаженной улыбкой на рваных губах, он явился домой. Семья поняла – папа сдал! Всех сдал! И тётю Розу, и дядю Фиму, и даже имеющего каширные документы Досю Эдуардовича.

      Вдобавок к склерозу или в дополнение, Крюгер имел диагноз «вяло протекающая шизофрения», о чём в его амбулаторной карте была сделана соответствующая запись «ВПШ». В секретариате гестапо расшифровали это как «высшая партийная школа» и определили Крюгера на службу в родные пенаты на одну из руководящих должностей. В свете вышеупомянутых фактов, руководство не боялось доверять ему любую секретную информацию и позволяло работать со всеми без исключения документами под грифом «совершенно секретно».

— Так есть оправдание или нет? – не унимался Кальтенбруннер.

— Нет. — Ответил Крюгер нахмурившись. – Достаточного оправдания у меня нет.

— Хреново! – вздохнув, подытожил шеф.

— Обергруппенфюрер, я осознаю,… понимаю,…сознаю, — начал мямлить Крюгер.

— Не будьте бабой, — сказал Кальтенбруннер закуривая. – Что вы осознаёте, признаёте? Выражайтесь яснее.

— Осознаю свою вину, меру, степень, глубину! – прочеканил опальный генерал.

— Вот теперь тебя люблю я! Вот теперь тебя хвалю я! – вторил в такт Кальтенбруннер. Но тут же осёкся и начал чертыхаться. – У вас орденов на кителе как у элитного питбуля, а мямлите как шавка дворовая. Докладывайте по существу вопроса.

      И Крюгер понял, что выбрал абсолютно точную линию поведения.

— Обергруппенфюрер, я хотел бы, чтобы вы выслушали штандартенфюрера Штирлица. Он бы полностью в курсе нашей операции и может подтвердить; всё было подготовлено в высшей мере тщательно и добросовестно.

— Опять Штирлиц?! – сделав недоумённое лицо, сказал Кальтенбруннер. -  Что там делал Штирлиц? Снова решал свои коммерческие вопросы за казённый счёт? Что вы с ним мотаетесь по Европе как Дольче с Габано? То накуритесь какой то дряни, то нанюхаетесь. В инструкции немецким языком написано: «Все ранее не известные препараты, медикаменты и прочие вещества, а также вещества, происхождение которых вызывает сомнение, равно как и трудноклассифицируемые препараты, испытывать на заключённых, с последующей записью в соответствующем журнале». Почему вы сами всё нюхаете, жрёте и курите? Естествоиспытатели. – Выругался Кальтенбруннер.

— Я знаю, что он занимался в Кракове пропавшими фрау. Наших девушек тайно вывозили из Германии, забирали документы и вопреки их воли заставляли заниматься проституцией. Штирлиц обошёл все бордели Кракова, нашел невольниц и гонорею. Он отличный солдат, господин обергруппенфюрер!

— Он отличный самец. – Перефразировал Кальтенбруннер. – Гонорею он нашёл гораздо раньше Кракова. Как Штирлиц узнал о предстоящей операции?

— Как-то вечером, перед отъездом в Берлин, Штирлиц зашёл ко мне попрощаться. За разговором он спросил, не передать ли что на словах? Я, в силу известной вам болезни, обострившейся на тот момент из-за резкой смены часовых поясов, побоялся забыть суть порученного мне задания и результаты проделанной работы и счёл своим долгом рассказать все подробности Штирлицу, чтобы вернувшись, он доложил вам или рейх фюреру.

— Теперь понятно, почему не бабахнуло! – констатировал Кальтенбруннер.

      Когда Крюгер ушёл, Кальтенбруннер вызвал секретаря и попросил его:

— Подберите мне все дела Штирлица за год-два. Мне нужна полная, исчерпывающая информация: где, когда, с кем, сколько раз, где купил, куда продал, выписку из домовой книги, чеки с АЗС. Меня интересует всё. Вплоть от ника до пароля в «Одноклассниках».

 

 

Глава 5

 

      15.02.1945г. (20 часов 30 минут)

      (Из партийной характеристики члена НСДАП с 1938 года Холтоффа, оберштурмбанфюрера СС (IV отдел РСХА): «Истинный ариец. Характер поганый, приближающийся к нордическому. Резок, заносчив, не уступчив, истеричен, не логичен. Коэффициент интеллекта (IQ) равен 52. Анализирует ситуацию после произведённых действий. Смелость граничит с безрассудством. Чувство такта отсутствует. С товарищами по работе поддерживает хорошие отношения. Имеет отличные показатели в работе. В быту не прихотлив. Спортсмен. Беспощаден к врагам Рейха и всему человечеству. Холост. Связей порочащих его не имел, не порочащих избегал. Отмечен наградами фюрера, рейхсфюрера, а также «Баварской ассоциации пейнтбола»).

        Штирлиц решил сегодня освободиться пораньше и уехать с Принц-Альберхтштрассе в Науэн: там, в лесу, на развилке дорог стоял маленький ресторанчик корейца Кима. Хозяин ресторанчика угощал постоянных клиентов великолепной самсой. В то время как случайные посетители довольствовались шаурмой неизвестного происхождения. Для Штирлица, давно ставшего в этом заведении VIP персоной, готовили ещё и бордово-красный, наваристый украинский борщ с большими кусками мяса и очень сладкий компот из сухофруктов.

      В своё время, Штирлиц помог хозяину ресторана избежать депортации, со всеми вытекающими последствиями. Господин Ким не только мог лишиться своего бизнеса, но и навсегда сгинуть в мрачных застенках гестапо. Формулировка «депортирован», в то время имела множество разнообразных интерпретаций, не имеющих ни чего общего с истинным значением данного слова. Бойкое место и состоятельные клиенты, не давали покоя конкурентам корейца. Когда во время очередной проверки, беднягу якобы уличили в подделке разрешения СЭС и отправили в камеру, семье ни чего не оставалось делать, как обратиться за помощью к Штирлицу. Штирлиц, как добропорядочный гражданин и добросовестный чиновник, за определённую плату решил вопрос в самые кратчайшие сроки. С того момента, во время рейда силовых структур или налёте партизанских бандформирований, услышав, что точку «крышует» штандартенфюрер Штирлиц, незваные гости, извинившись, убирались восвояси. Так Штирлиц стал желанным посетителем и соучредителем этого не большого, но очень уютного ресторанчика. Единственное чего не мог понять хозяин корчмы, так это то, почему господин Штирлиц «в авторитете» не только у гестапо, но и у партизан? Но, вовремя сообразив, что эти мысли могут вернуть его в застенки гестапо, решил раз и на всегда прекратить заглядывать под шинель своему благодетелю. И как бы сами собой, в его памяти вспыли строки из стихотворения известного поэта. Которые как нельзя лучше характеризовали создавшуюся ситуацию.

      Синяки и побои на роже.

      И тогда я сказал всем без слов.

      На хрен вас! Мне здоровье дороже!

      Поищите других фраеров!

 

      Освободиться пораньше Штирлицу так и не удалось. К нему зашёл Холтофф из гестапо и сказал:

— Штирлиц, либо я дурак, либо слово «попка» пишется с двумя «п».

— Скорее первое, чем второе, — ответил без интереса Штирлиц. – Относительно второго есть правило, на крайний случай словарь. Первое же, факт на столько очевидный, что не требует доказательств.

— Опять вы Штирлиц пытаетесь умничать на ровном месте. – попытался с умничать и Холтофф.

— Ладно, забыли. – Отмахнулся Штирлиц. – Говорите, что вас так возбудило?

— Я совсем запутался. Толи мой арестованный психически не нормален, толи его следует передать к вам, в разведку. Представляете, — не переставал возмущаться Холтофф. – Он купил четыреста конвертов и рассылал свою бредятину во все существующие инстанции Берлина! Скажите мне, кто он после этого?

— Спамер. – с ходу ответил Штирлиц.

 

       Штирлиц пошёл в кабинет к Холтоффу и просидел там до девяти часов, слушая истерику астронома, арестованного местным гестапо в Ванзее.

— Слепцы и безумцы! – кричал астроном. — Сконцентрировав всё своё внимание на развитии военной индустрии и мобилизовав, для этих целей, лучшие умы научного мира, как Германии, так и порабощенных государств, вы не даёте двигаться прогрессу. Оружие не является главной целью миссии человека на этой планете. Человеку предначертано созидать, а не разрушать. Человек разумный, по природе своей творец и строитель. Нельзя забывать и о других формах человеческого бытия. Не войной единой жив человек. Вы фанатики! Жадные фанатики! – продолжал кричать астроним. Не обращая ни какого внимания на вошедшего штандартенфюрера.

      Закурив, Штирлиц сел напротив арестованного и тихим, спокойным голосом спросил:

— За чем вы рассылаете письма?

— Что? – испуганно спросил астроном.

За всё время, проведённое здесь, ещё не разу с ним так спокойно не разговаривали.

— Для чего вы засаспамили почтовые ящики уважаемых организаций Берлина? Если в течении пятнадцати секунд я не услышу чётко сформулированный ответ, то разобью табурет о вашу голову. – так же спокойно обрисовал перспективы упёртого астронома Штирлиц.

— Я изложил свои требования в письмах-обращениях. – насупившись ответил астроном.

— Мне интересно услышать их из ваших уст. Вдруг я проникнусь и помогу вам не только выбраться из гестапо, но и с реализацией задуманного. – подкупающе сказал Штирлиц.

— Мне нужен планетарий! Городу нужен планетарий! Нации нужен планетарий! – скандировал астроном.

— Почему не космодром? – с унылым выражением лица спросил Штирлиц.

      Учёный в недоумении округлил глаза.

— Или скажем, луна-парк? – продолжал фантазировать Штирлиц, осознавая всю бесполезность, как разговора, так и сидящего перед ним  человека в целом. – Скажите профессор, очень нужен планетарий? – шепотом спросил Штирлиц, нагнувшись к уху собеседника.

— Как воздух! Как грудь матери младенцу! – снова взорвался учёный.

      «Пора кончать этот балаган»: решил про себя Штирлиц. А вслух сказал:

— Знаете что профессор? Я хочу эвакуировать вас в горы. Сосновый лес, хороший пайок. Туда, где сейчас живёт и работает цвет нашей науки. Вы согласны поехать туда и плодотворно работать на благо великой Германии?

— Бе-зус-лов-но! – по слогам произнёс учёный.

— А как же планетарий? – изобразив удивление на своём лице, спросил Штирлиц.

— Да чёрт с ним с планетарием! – оживился борец за продвижение прогресса на немецкой земле. – Тысячу лет не было планетария в Берлине и даже если не будет ещё тысячу, ни кто не вспомнит и не спросит о нём!

— Экий вы, однако. – усмехнулся Штирлиц и с этими словами покинул кабинет Холтоффа.

 

-Холтофф дружище. – Воскликнул Штирлиц, увидев друга.  В это время Холтофф, в вестибюле, играл в паре с лейтенантиком из охраны в настольный теннис.

— А твой астроном не такой уж простак. Советую проверить его по вашей базе. Уверен, диплом куплен, теории надуманны, идеи высосаны из пальца. Просто человек ищет лучшей доли.

— Позвольте, но у него была кафедра в Бонне. – удивлённо спросил Холтофф.

— Это ещё раз доказывает, что диплом не даёт знания, а лишь подтверждает их. – выдал очередную блестящую мысль Штирлиц.

— Да говорите вы по-человечески Штирлиц. – обиженно воскликнул Холтофф. – Иной раз, мне бывает трудно понять вас. А ведь мы же друзья!

— Друзья-друзья. – Согласился Штирлиц и попытался строить свои дальнейшие формулировки более проще.

— Поупражняйтесь с ним, что бы впредь не повадно было, денька два, — порекомендовал Штирлиц, — а за тем гоните ко всем чертям. У нас и без того много работы.