Моменты юности и детства
ЭленБрус
1.
Словно невидимою кистью, написал
Художник, жизни прошлого картины.
Таким же ластиком, «ненужное» стирал.
Не стоит погружаться в тень уныний.
Те яркие моменты юности и детства,
Что помнятся и стали чем-то дорогими,
Спешат опять открыть ей свои дверцы.
Налей горячий кофе, пообщайся с ними…
Росла весёлой, прыткой, как мальчишка.
Что стоило ей перелезть через забор?
Легко… На дерево, словно мартышка,
Могла забраться быстро, хоть на спор.
На «вЕлике» гоняла так, что не догонишь.
Любила скорость, очень быструю езду.
А были ли падения? О том ты спросишь -
Бывали… Слава Богу, на мягкую траву.
Но, всё же, прыткость вылезла ей боком.
Поехала в село на лето, к бабе с дедом.
Свалилась с кузова машины, плечом грохнув.
Отделалась испугом, с переломом на всё лето.
Перепугала всех, маму особенно, конечно.
В ту пору, в пятый класс переходила.
Той же машиной в город отвезли «калеку»,
А ближе к вечеру, в больницу угодила.
На следующий день был «страшный бой».
Ребёнок раненый и грозный травматолог.
Она сражалась доблестно одной рукой,
И укусить пыталась, но захлёбывали слёзы.
Того не понимала, что с ней происходит,
И почему так больно делал ей тот дядька?
Орала, словно Джельсомино, голос звонкий.
Под дверью, вся в слезах, сидела мама.
2.
Вывих плеча со сложным переломом.
Но, слава Богу, обошлось тогда без операций.
Гипс на всю руку, лето было мрачное такое…
А что, и через год, на дерево нельзя залазить?
Шелковица была такая вкусная в деревне.
Что из того, что не своя, а лишь, когда темно,
С друзьями можно было на неё залезть им?
Её так много, что пропажу не заметят всё равно.
А днём частенько бегала на ферму, помогала
Сёстрам троюродным, что с мамою коров доили.
Хоть называли её все в деревне: «городская»,
Запачкаться не страшно ей, и находила «мины».
Доить не научилась, слишком уж коров боялась.
Когда привязанные были, то геройски мимо шла.
А вот игрой с телятами, частенько увлекалась.
Такие милые, без рожек, им подливала молока.
В лесу ей страшно, хоть немало встретишь люду.
Рассказывали, что там змеи ползали, то - просто жуть.
Но, только ящерицы ей встречались и лягушки всюду.
По ягоды ходили с сёстрами, они их мастерски берут.
А ей сложней угнаться, не догнать их никогда.
Они уж по бидончику давно набрали, отдыхают,
А у неё всего-то половина, такая стыдоба была.
У них - по два, а у неё - один, чуть-чуть ещё до края.
Устала, верх платком накрыла и сказала: «Хватит».
Ну, что ты с ней поделаешь, ведь дама городская.
Всё ж, на вареники достаточно, мама похвалит.
Лепили вместе, стала лепильщица уж неплохая.
Однажды, когда в сельский магазин пошла за чем-то,
Увидела, что на крыльце стоял парнишка, её старше.
Он тоже приезжал в деревню, там бабушка жила его.
Так пристально смотрел в глаза ей, улыбнулся даже.
3.
«Чего он смотрит?», - непонятно было ей тогда.
С тех пор, на «вЕлике» крутился возле дома.
Так странно, уезжала, на автобус провожал всегда.
Стоял в сторонке и смотрел, не говоря ни слова.
Был симпатичный парень, на три года старше.
Он так и не решился подойти к ней и заговорить.
Ходил вокруг, таясь, как тень, обидно было даже.
И через годы повстречались, глазами лишь сверлил.
Но он не нравился ей так, как одноклассник брата.
Училась в седьмом классе и, на год, запала на него.
Он шмакадявку то такую, небось, и не заметил даже.
Когда навстречу шёл, краснела, забывала сразу всё.
Однажды шли с подругою со школы, и увидела его.
Он обнимал девчонку, что училась в старшем классе.
«Предатель», - мысль ей резанула сердце, вот и всё…
Так, словно бабка отшептала, не оставив следа даже.
С тех пор, наверное, сложилось у неё по жизни,
Что, если её парень, симпатизирует при ней другой,
То отпускает сразу, хоть и больно, не подаст и виду.
Обиды нет, лишь значит, что человек тот, был «не твой».
В прошлом году, сказал ей брат такие странные слова:
«Мой одноклассник ведь опять развёлся, о тебе спросил.
В него тогда была, ведь ты же помнишь, влюблена?»…
Так он всё знал и замечал, а делал равнодушный вид.
«Ты передай ему, ушла уже любовь, немного опоздал.
А женится и разведётся пару раз ещё, тогда подумаю».
Увиделись с ним как-то, в места родные тоже приезжал.
«Уж лучше, образ первых, но недолгих чувств, придумаю»...
Ещё немало, из насыщенного прошлого, картин,
Ей нарисуют долгие, осенние, вечерние часы.
Лишь годы горькие, пускай не выплывают из глубин,
Затихшей боли стон, способны возродить они.
Моменты юности и детства… Вернуться интересно в них.
Пересмотреть картинки яркие, которые запомнились.
Ведь всё реально было, хоть и ветерок эмоций стих.
Воспоминания согреют вечера, что стали одинокими.
Словно невидимою кистью, написал
Художник, жизни прошлого картины.
Таким же ластиком, «ненужное» стирал.
Не стоит погружаться в тень уныний.
Те яркие моменты юности и детства,
Что помнятся и стали чем-то дорогими,
Спешат опять открыть ей свои дверцы.
Налей горячий кофе, пообщайся с ними…
Росла весёлой, прыткой, как мальчишка.
Что стоило ей перелезть через забор?
Легко… На дерево, словно мартышка,
Могла забраться быстро, хоть на спор.
На «вЕлике» гоняла так, что не догонишь.
Любила скорость, очень быструю езду.
А были ли падения? О том ты спросишь -
Бывали… Слава Богу, на мягкую траву.
Но, всё же, прыткость вылезла ей боком.
Поехала в село на лето, к бабе с дедом.
Свалилась с кузова машины, плечом грохнув.
Отделалась испугом, с переломом на всё лето.
Перепугала всех, маму особенно, конечно.
В ту пору, в пятый класс переходила.
Той же машиной в город отвезли «калеку»,
А ближе к вечеру, в больницу угодила.
На следующий день был «страшный бой».
Ребёнок раненый и грозный травматолог.
Она сражалась доблестно одной рукой,
И укусить пыталась, но захлёбывали слёзы.
Того не понимала, что с ней происходит,
И почему так больно делал ей тот дядька?
Орала, словно Джельсомино, голос звонкий.
Под дверью, вся в слезах, сидела мама.
2.
Вывих плеча со сложным переломом.
Но, слава Богу, обошлось тогда без операций.
Гипс на всю руку, лето было мрачное такое…
А что, и через год, на дерево нельзя залазить?
Шелковица была такая вкусная в деревне.
Что из того, что не своя, а лишь, когда темно,
С друзьями можно было на неё залезть им?
Её так много, что пропажу не заметят всё равно.
А днём частенько бегала на ферму, помогала
Сёстрам троюродным, что с мамою коров доили.
Хоть называли её все в деревне: «городская»,
Запачкаться не страшно ей, и находила «мины».
Доить не научилась, слишком уж коров боялась.
Когда привязанные были, то геройски мимо шла.
А вот игрой с телятами, частенько увлекалась.
Такие милые, без рожек, им подливала молока.
В лесу ей страшно, хоть немало встретишь люду.
Рассказывали, что там змеи ползали, то - просто жуть.
Но, только ящерицы ей встречались и лягушки всюду.
По ягоды ходили с сёстрами, они их мастерски берут.
А ей сложней угнаться, не догнать их никогда.
Они уж по бидончику давно набрали, отдыхают,
А у неё всего-то половина, такая стыдоба была.
У них - по два, а у неё - один, чуть-чуть ещё до края.
Устала, верх платком накрыла и сказала: «Хватит».
Ну, что ты с ней поделаешь, ведь дама городская.
Всё ж, на вареники достаточно, мама похвалит.
Лепили вместе, стала лепильщица уж неплохая.
Однажды, когда в сельский магазин пошла за чем-то,
Увидела, что на крыльце стоял парнишка, её старше.
Он тоже приезжал в деревню, там бабушка жила его.
Так пристально смотрел в глаза ей, улыбнулся даже.
3.
«Чего он смотрит?», - непонятно было ей тогда.
С тех пор, на «вЕлике» крутился возле дома.
Так странно, уезжала, на автобус провожал всегда.
Стоял в сторонке и смотрел, не говоря ни слова.
Был симпатичный парень, на три года старше.
Он так и не решился подойти к ней и заговорить.
Ходил вокруг, таясь, как тень, обидно было даже.
И через годы повстречались, глазами лишь сверлил.
Но он не нравился ей так, как одноклассник брата.
Училась в седьмом классе и, на год, запала на него.
Он шмакадявку то такую, небось, и не заметил даже.
Когда навстречу шёл, краснела, забывала сразу всё.
Однажды шли с подругою со школы, и увидела его.
Он обнимал девчонку, что училась в старшем классе.
«Предатель», - мысль ей резанула сердце, вот и всё…
Так, словно бабка отшептала, не оставив следа даже.
С тех пор, наверное, сложилось у неё по жизни,
Что, если её парень, симпатизирует при ней другой,
То отпускает сразу, хоть и больно, не подаст и виду.
Обиды нет, лишь значит, что человек тот, был «не твой».
В прошлом году, сказал ей брат такие странные слова:
«Мой одноклассник ведь опять развёлся, о тебе спросил.
В него тогда была, ведь ты же помнишь, влюблена?»…
Так он всё знал и замечал, а делал равнодушный вид.
«Ты передай ему, ушла уже любовь, немного опоздал.
А женится и разведётся пару раз ещё, тогда подумаю».
Увиделись с ним как-то, в места родные тоже приезжал.
«Уж лучше, образ первых, но недолгих чувств, придумаю»...
Ещё немало, из насыщенного прошлого, картин,
Ей нарисуют долгие, осенние, вечерние часы.
Лишь годы горькие, пускай не выплывают из глубин,
Затихшей боли стон, способны возродить они.
Моменты юности и детства… Вернуться интересно в них.
Пересмотреть картинки яркие, которые запомнились.
Ведь всё реально было, хоть и ветерок эмоций стих.
Воспоминания согреют вечера, что стали одинокими.
Рекомендуйте хорошее стихотворение
Свидетельство о публикации № 7788
