День был жаркий. Даже ветер, что дул уже второй день, не мог принести облегчение. Майское солнце разгулялось не на шутку. И теперь, в этот предвечерний час, когда оно стало клониться к закату, его лучи были всё так же горячи. 

Войдя в квартиру, я сразу же включила кондиционер. Прохладный воздух приятно освежил лицо, плечи. Стояла под ним, наслаждаясь, минут десять. Почувствовала, наконец, что прихожу в себя после улицы, прошла в кухню, стала выкладывать из сумки покупки – после работы успела забежать на рынок.
Есть не хотелось, только – сок из холодильника. Всегда предостерегала сына, мужа от этого, но сейчас сама не смогла удержаться, залпом выпила целый стакан. Задумалась: как они? Павел сейчас в больнице. Последнее время что-то с сердцем неважно стало, несколько дней назад увезла «скорая». Но сейчас ему уже лучше – сегодня утром выходил ко мне. Мы долго сидели на скамейке во дворе у корпуса – не отпускал. Да и мне не хотелось уходить: без него в пустой квартире было так пусто и одиноко…
Сын Костенька далеко. Сдаёт экзамены и скоро должен приехать. Уже студентом пятого курса. Я улыбнулась: Господи, такой большой стал, взрослый. Не за горами диплом, а там…
Присела на диван, не заметила, как задремала. Звонок в дверь вернул меня к действительности. Кого это принесло? Пожалела, что не отключила. Не буду открывать. Пусть звонят! Но звонили настойчиво, затем раздался стук. Кто-то непременно хочет ворваться сюда, нарушить моё спокойствие. Глубоко вздохнув, подошла к двери.
– Кто там? – спросила.
Никто не отозвался. Решила все-таки узнать, открыла. Какая-то женщина устраивалась на лестничной ступеньке, очевидно, собираясь ждать. Увидев меня, вскочила, заулыбалась.
– Всё равно, думаю, не уйду, дождусь, – увидела моё недоумённое лицо. – Да это я, Галка!
– Анюта, ты?
Моя давняя подружка стояла передо мной. Не виделись мы уже несколько лет. Открытки на праздники, редкие телефонные звонки – вот и всё. Я приглашала ее – всё-таки курорт – отдохнуть, позагорать. Но у неё дела, дела. А последнее время как-то совсем потеряли друг друга: ни она не звонит, ни я. И вот чудо – Анюта здесь, улыбающаяся той, своей прежней улыбкой.
– Господи, почему не сообщила, что едешь? Я бы встретила. Проходи! Дай посмотрю на тебя. Ты совсем не изменилась, такая же, только масть поменяла. Неплохо, даже лучше. Блондинка с чёрными глазами!
Мы стояли в прихожей, разглядывали друг друга и говорили, говорили… Наконец, я спохватилась:
– Что же мы, давай твою сумку! Надолго ты?
– Не знаю… на недельку, быть может. Хочу отдохнуть от всех дел… Здесь есть гостиница?
– Какая гостиница! Столько не виделись. Я сейчас одна, нам никто не помешает – наговоримся! Я покажу все местные достопримечательности. Анька, не обижай меня!
Она рассмеялась:
– Ну, хорошо, хорошо. А где твои, где Павел?
– Он в больнице… сердце. А сын ещё на каникулы не приехал.
Мы прошли в комнату.
– У тебя хорошо, прохладно. А на улице жара, я вся мокрая.
– Давай – в душ, – протянула ей свежее полотенце.
Пока Анюта смывала с себя, как говорится, «придорожную пыль», я решила сбегать в магазин – благо, он был совсем рядом, в соседнем доме. Лифта долго не было, и я побежала вниз по лестнице. Этажом ниже увидела пожилую женщину. Что-то заставило меня замедлить шаг, оглянуться. Глаза её, большие, чёрные, под высоким лбом, окаймлённым пышными тёмными волосами, пристально вглядывались в моё лицо.
– Скоро мы, милая, встретимся, – сказала она, – скоро-скоро!
– Почему? Кто вы такая? – вырвалось у меня.
Но за ней уже захлопнулась дверь.
В недоумении стала спускаться вниз. На крыльце, на лавочке, как всегда, сидели соседки по подъезду. Поздоровалась, перекинулась с ними несколькими словами и… забыла о странной незнакомке.
Уже совсем стемнело. Луны не было, зато яркие крупные звёзды высвечивали южное небо. Прямо над головой висела Большая Медведица. Воздух напоён сладким запахом цветущих акаций. Откуда-то доносилась музыка, молодой задорный смех.
В подвальчике, где разместился магазин, я заметила несколько приезжих. Их ещё не так много, как летом. Панамки, короткие шорты, майки да скороспелый загар выделяют их из местных. Коварное майское солнце успело «приласкать» некоторых, что ринулись за короткий свой отпуск забрать как можно больше солнечных лучей, вдохнуть как можно больше свежего морского воздуха.
Передо мной – мужчина весело балагурит с продавщицей. Та отвечает ему и смеётся шуткам. Все в очереди тоже улыбаются. Кто-то вставляет своё слово. Весело! Мне хорошо. Хорошо потому, что вокруг красивые светлые лица, потому, что шутки остроумны и добры, и, наконец, потому, что ждёт меня сейчас моя подружка Анюта, которую я не видела миллион лет. Я предвкушала чудесный вечер с ней в разговорах, в воспоминаниях – так, как это было в детстве, в юности, когда мы забирались с ногами на диван и, не зажигая огня, говорили, мечтали…
Взяв шампанское, бутылочку коньяка – гулять, так гулять – и кое-какой закуски, я поспешила домой. Подойдя к крыльцу, увидела, как из подъезда выходит моя странная незнакомка. На лавочке уже никого не было. Молодая пара прошла мимо, о чём-то весело болтая. Женщина проводила их долгим взглядом, повернулась ко мне.
– Подругу встречаешь?
– Да, откуда вы знаете?
– Я все знаю, милая. Иди, иди угощай её. До скорого свидания.
Она неторопливо сошла со ступеней и скрылась за углом дома.
Моего благодушного настроения как не бывало. Странная… Я присела на лавочку. Голос женщины, низкий, с хрипотцой, звучал у меня в ушах: «До скорого свидания!» Что бы это все значило. Кто она? Откуда ей всё известно?
– А, чепуха! – Заставила себя встать.
Анюта ждала меня. Стол был уже накрыт: расставлены рюмки, бокалы, тарелки, разложены ложки.
– Я тут похозяйничала. Нашла всё.
– Молодец! Давай это тоже на стол.
Я суетилась, выкладывала свои покупки.
– Ой, много как всего!
– Что останется, завтра – день.
– Это точно.
В звуке её голоса было такое, что заставило меня быстро и внимательно взглянуть на неё. Может быть, мне показалось, но я успела заметить, что в глазах её мелькнул какой-то странный огонёк, отчего у меня всё похолодело внутри. Точно так же я себя почувствовала и тогда, когда встретила сегодня странную незнакомку.
Но Анюта уже говорила, что мы давно не виделись, что она давно собиралась, но удерживали какие-то дела, и вот, наконец-то, она здесь и очень рада этому. И я тоже весело отвечала ей, что она молодец, раз приехала ко мне.
Свежая после душа, с мокрыми волосами, разрумянившаяся после рюмки коньяка, моя подружка сидела против меня за столом, а я была счастлива видеть её, многое хотелось рассказать, представляла, как здорово мы с ней проведём время. Все эти дни, пока Павел в больнице, мне было не до веселья, не до радости. Слава Богу, сейчас ему лучше, скоро будет дома. У меня было ощущение, что я возвращаюсь к нормальной жизни – конец одиноким тревожным ночам, тяжёлым мыслям. Всё будет хорошо!
Вдруг мне пришла в голову шальная идея.
– Пойдем к морю! Погуляем, может, искупаемся. Погода прекрасная!
Анюта посмотрела на меня, и я увидела, что она колеблется, но это продолжалось секунды две-три, потом глаза её блеснули, и опять мне стало не по себе. Но она уже смеялась, весело говорила:
– Да! Вот здорово! А далеко море?
– Нет, совсем близко.
Часы пробили полночь, когда мы выходили из дома.
– Как хорошо! – Анюта стояла на крыльце, закинув руки за голову.
– А воздух-то какой – не надышишься. Красота!
Музыки уже не было слышно. На центральной аллее, ведущей к морю, почти пустынной сейчас, горело несколько одиноких фонарей на столбах. Небольшие магазинчики и ларьки на площади были закрыты, стояли тёмные и загадочные. Последние бабушки, готовые сидеть всю ночь, чтобы продать стакан семечек (семачек, как они говорили) или дюжину засушенных бычков, уже собирались домой, громко переговариваясь.
Мы подошли к морю. Оно было тихим и таинственно неподвижным. Только маленькая игривая волна ласково, словно кошка, тёрлась о босые ноги. Вода оказалась совсем не холодной. Мы были одни. Ровное, как зеркало, море отсвечивало звёзды и огни домов. Даже сюда докатывались блики, образующие искрящуюся дорожку от небольшого кораблика, что стоял недалеко от берега. Кажется, можно сейчас ступить на неё и идти, идти по ней, не проваливаясь в пучину. Но ноги погружаются всё глубже, вода уже выше колена. Дальше идти страшновато – темно, жутко.
Анюта брызнула на меня, засмеялась. Её смех, высокий, звонкий, эхом отозвался в темноте и, казалось, рассыпался жемчугом по волнам.
Мы вышли на берег и по прохладному песку направились к лавочке под грибком. Говорить почему-то не хотелось. Обнявшись, мы сидели и смотрели на звёздное небо, на тёмное море.
Вдруг наше внимание привлек неясный шум, потом всплеск, и всё затихло.
– Ты слышала?
– Да… Что это может быть?
– Не знаю… сейчас ночь, темно, не видно ничего. Кто-то купается, наверное… Пойдём домой!
– Давай ещё побудем. Когда я посижу вот так на берегу моря!
– Но ты ведь уезжаешь не завтра!
– Не завтра… Ещё немножко! Так не хочется уходить.
Она встала, подошла к воде, наклонилась, набрала в ладони, умыла лицо, вытерла подолом сарафана.
– Вода солёная, – не то спросила, не то сказала с некоторым удивлением. Потом повернулась ко мне. – Я хочу петь! Галка, я сейчас буду петь!

Місяць на небі, зіроньки сяють,
Тихо по морю човен пливе.

Я давно не слышала, как она поёт. Сильно, высоко, свободно лились слова украинской песни:

В човні дівчина пісню співає,
А козак чує, серденько мре.

На фоне звёздного неба и тёмного моря её высокая, немного располневшая фигура с поднятыми руками, с рассыпавшимися по плечам волосами была завораживающей. Я не могла отвести глаз.
Это была новая Анюта, о существовании её, такой, я и не подозревала. Всегда скромная, даже робкая, она ничем особо не выделялась. О том, что у неё замечательный голос, узнала только тогда, когда она поступила в консерваторию, и очень удивилась этому. Вскоре я вышла замуж, появились дети, потом переехала в другой город, наши пути разошлись. У каждого своя жизнь, свои проблемы. И вот теперь!
Аня замолчала, но эхо её голоса ещё некоторое время слышалось вдалеке. Чувства, что переполняли нас, казалось, нельзя было выразить словами.
Вдруг откуда-то с моря донеслись удивительные звуки. Будто звенели, переливались десятки серебряных колокольчиков. Мы затаили дыхание. Недалеко от берега, в глубине, показалось мерцание. Вначале чуть заметное, превратившись в сияние, оно, выйдя на поверхность, залило ровным голубым светом всё пространство вокруг. Я застыла на месте. Анюта тоже замерла, но тут жевыпрямилась и устремилась навстречу ему и, к моему удивлению, заскользила по водной глади, как по стеклу. Вот она приблизилась к тому месту, откуда лился свет, и стала медленно-медленно погружаться, не издавая ни звука. Казалось, море поглощало её. Не отрывая глаз, как зачарованная, смотрела я на Анюту. Наконец воды сомкнулись над её головой. Звон утих, сияние погасло, и темнота вновь опустилась на землю.
Не в силах пошевелиться, я застыла на месте. Где-то далеко-далеко пробили часы. Берегом прошла парочка. И больше ничто не нарушало тишину ночи.
Я была одна. Совершенно одна. Всё так же тихо плескалось море у берега, всё такая же темень разливалась вокруг. Огни на кораблике и в далёком поселке мерцали всё так же.
Мне вдруг сделалось холодно. Дрожь охватила всё мое тело. У меня подергивались руки, ноги, стучали зубы. Я вцепилась в скамейку, как будто боялась, что если отпущу её, то меня подхватит, закружит и унесёт вслед за Анютой. Страх сковал меня. Я зажмурилась так сильно, что почувствовала боль в глазах.
Не знаю, сколько просидела так. Мне показалось, целую вечность. Вдруг что-то тёплое коснулось руки. Приподняв веки, увидела прямо перед собой собаку, которая сидела напротив. Она смотрела на меня, и глаза её светились в темноте. Уловив моё движение, она заскулила, вильнула хвостом и лизнула мою руку, будто успокаивая. Я узнала её. Это была Найда, овчарка-полукровка, которую часто встречала, прогуливаясь здесь днём. Кажется, она жила на берегу, во дворе домика, оставшегося от большого села, на месте которого сейчас стоит город.
Я попыталась погладить её, но она отстранилась и залаяла, как бы призывая встать и идти за ней. Я поднялась, сделала несколько неуверенных шагов, а потом быстро-быстро, почти переходя на бег, последовала за нею по направлению к городу. Найда бежала чуть впереди, время от времени оборачиваясь и повизгивая.
Город спал. Было очень тихо. Я шла, оглядываясь по сторонам. Никто не встретился мне на пути.
Свернув с аллеи во двор, споткнулась и чуть не упала. Собака остановилась, завиляла хвостом. Я без сил опустилась на парапет. Она уткнулась носом мне в колени. Обхватив её голову, прижалась к ней, и тут слёзы ручьём полились у меня из глаз. Псина, скуля, облизывала мои лицо, руки. Весь тот страх, что довелось пережить мне сегодня, ужас, который сковывал меня до сих пор, вдруг отступили куда-то, и я громко зарыдала.
Долго не могла успокоиться. Наконец стала приходить в себя. Почувствовала, как вздрагивает собака. Медленно поднялась и побрела к дому. Она семенила рядом. Когда мы были возле подъезда, остановилась, залаяла, словно прощаясь, потом повернулась и побежала прочь. Я смотрела ей вслед, пока она не скрылась в темноте.
Не помню, как очутилась в своей квартире. На кухне горел свет, на столе – остатки нашего с Анютой ужина. На спинке стула влажное полотенце, в коридоре её сумка. Кажется, она войдёт сейчас в комнату, и зазвучит её звонкий весёлый голос… Но, кроме меня, здесь никого не было.
Зазвонил телефон, я бросилась к нему. В трубке ни звука, только тишина, затем – гудки. Посмотрела на часы, стрелки показывали три. Обвела взглядом комнату, присела на диван, взяла в руки подушку и так, в обнимку с ней, сидела некоторое время. Не заметила, как прилегла. Уснула, словно провалилась, забылась глубоким тревожным сном.
Проснулась я на следующее утро поздно. И тут же вспомнила о том, что было вчера: незнакомая женщина, её загадочные слова, Анюта, исчезнувшая в морской пучине под звон колокольцев, собака… Встала, обошла всю квартиру, но никакого пребывания моей подруги нигде не обнаружила. Может быть, мне это приснилось? Может быть…
В дверь позвонили. Когда я справилась с замком – руки почему-то дрожали – то замерла в изумлении: передо мною стояла улыбающаяся Анюта.
– Привет, Галчонок, принимай гостей!
Из-за её плеча выглядывала женщина, которая то ли приснилась, то ли в самом деле встретилась мне вчера вечером на лестничной площадке…
– А это моя приятельница, Мария Михайловна. Примешь нас вдвоём? Она давно хотела с тобой познакомиться.
Я глянула на женщину, и мне стало не по себе: встретилась с испытующим строгим взглядом её больших чёрных глаз.
Они, очевидно, заметили моё состояние, в нерешительности переглянулись, но я, взяв себя в руки, уже приглашала их, предлагала пройти в комнату, отдохнуть после дороги и хлопотала, хлопотала… В голове же неотступно вертелась мысль: странная история… всё-таки, какой явственный сон приснился!… А может быть, не сон?…