Итак,
что такое Терапология, как метод исследования, и, связанное с ним, понятие тераполог?
Задача этой брошюры научить читателя строить свою жизнь осмысленно, и, погружаясь в исследование, самим становиться терапологом. Как это будет происходить, я постараюсь, по мере возможности, показать.

Аннотация
Психическая саморегуляция, это, пожалуй, самая главная задача человека в его жизни. С ней ничто не может сравниться. И если человек ориентирован, то ему не страшна никакая преграда. Однако мало кто догадывается о том, что качество преграды служит продолжением намеченного плана осуществлять свой путь. Не преодолением её, как принято в психологии, а раскрытием ключевых моментов блокирующего состояния. Искать не нужно, - нужно находить. То есть отвлечение, как нахождение ответа на заданный вопрос, происходит не в поисках причины преткновения, а в сути нахождения его возникновения. Об этом моя книга.

Предисловие
Книга представляет культурный проект «прорыв в будущее» как изучение отрицаемой нами действительности.
О термине Терапология. Понятие «Тера» происходит от греческого слова «терас», что означает чудовище, то есть единиц с указанной приставкой «чудовищно много». В данном же случае "Терап…", это термин медицинского значения, обозначает "наблюдать" от слова «терапия». Здесь оно сопряжено с понятием «террас», и представлено в целом как мультикасание. (Мультикасание, это функция сенсорных систем ввода, осуществляющая одновременное определение координат двух и более точек касания). В исследовании воспринятого процесса прослеживается суть этого действия.
Мультикасание – это термин, характеризующий собой понятие электроники. Термин этот перенесён мной в социальную сферу, как множественность форм проявления, потому что терапология не имеет и не должна иметь своего словаря, так же, как и своей узкой специализации, по той причине, что касается всего, чем насыщена социальная жизнь. Все термины у неё заимствованы, – и в этом её метод – по причине того, что Терапо (наблюдение) занято предметом их изучения, а лучше сказать: наблюдение характеризует себя как суть проявления. Иначе и быть не может. Если я этого не сделаю, то не состоится характеристика сферы опознания исследуемого события. Осуществлено, так сказать, смещение понятий, потому что мы будем говорить об искажениях. Поэтому искажение, как фокус проблемы, это предмет терапологического изучения наблюдаемого события, как специфика его применения в том или ином случае.
Суть терапологического изучения, как было уже указано, не только в перенесении сходных моментов имеющихся сторон, с последующим анализом полученных данных, сколько в понимании возникшего искажения, как действующей силы, влияющей на сознание конкретного человека.
А потому речь будет идти об Искажении, как области исследования. Я говорю «Искажение» с большой буквы, потому что оно подразумевает информацию. Почему? Потому что понятие «терапология» можно перевести ещё как изучение умышленного искажения способа восприятия. А искаженное видение наших естественных побуждений легко становится общественной догмой, что и зовётся реальностью. (Понятие же «Реальность», в отличие от понятия «Действительность», переводится как повтор происходящего («ре» повторение, «альность» оригинал). А действительность, это действие как таковое. Оно происходит только здесь, в этом месте, и сейчас, в это время). Ведь понятно, что при искажении, как повторе действительности, исчезает ответственность за свой поступок: всегда виноват кто-то другой.
При понимании же способа искажения действительности, как структуры реального (недействительного) мышления, восстанавливается память изначального понятия как равновесие, или, скажем так, как гармония духа. Именно исследование феномена искажения даёт характеристику сути действительности времени, формирующего ущербное миропонимание человека. И оно же, исследование это, позволяет выработать систему защиты от нападок взрастившей его идеологии как реальности. (Даже не систему защиты, а степень понимания возникшей проблемы, а это существенная разница). Это исследование легко можно сравнить с сывороткой от укуса змеи. Её, сыворотку эту, нужно создать, исходя из ингредиентов самого этого яда, а иначе не получится. Речь, таким образом, идёт о преломлении социального сознания и способах его возрождения.
Мы говорим о смещении понятий действительности, как линии искажения сознания. Она, действительность, должна быть в образе, а не в понятии о нём, и это очень важное замечание. Ведь если сознание искажено, и оно не будет специальным образом распознано, то смещения не миновать, и тогда это будет повтор происходящего действия. Само же смещение в понятиях можно сравнить с продолжением намеченной формы линии, в идеологическом понимании этого слова, где не замечается природа сути человека, а видна степень влияния этой линии на него. (Перегибы, как внушения, в формах правлении государства). Так вот, терапология занимается изучением искажения природной сути человека, с выделением на общественном фоне формы этой сути влияния как реальности. И потому следует говорить о характеристике формы проявлений обобществления, как сути идеологии, как системном подавлении сознания человека.
Пример.
Возьмем такое выражение как: «Ваше обоснование изложенной теории». (Кстати, частенько мне задают такой вопрос).
В данном случае понятие «обоснование» представлено, как приложение к частному произвольному мнению. Ведь что такое «обоснование», как не прилагательное союза речи, а речь, это всегда действие. Действие сути обоснования прилагается к основе того, что выражает превосходящую позицию. И тогда есть тот, кто заинтересован эту позицию пригнать под свой стандарт. Ведь речь идёт об оружии, которое можно использовать. В подтверждении этого довода, представим разбор морфологии слова «обоснование». Получится – приставка «об», корень «основа», суффикс «н», окончание «ие». А потому, речь идёт об основе чего-либо. Как результат этого представления, разговоры идут о чём-то, в них нет никакой конкретики, уводят они, как правило, от действия сути, и получается так, что система повествования скрывает основание, как характеристику корня, с выставлением этого корня в качестве служанки для нужд заинтересованных господ. Получается так, что истина для народа выступает как обоснование, а не как основа, как пожелание видеть мир лучше, чем он есть, а это воздушный шарик призрачных надежд. И я, как автор этой тематики, должен считать, что меня интересует именно обоснование, как доказательная форма моей действительности. Так регистрируется понятие реальности. В ней основа теряет свою предметность. Она преобразуется в приложение мнения «о», то есть о чем-то.
Таким образом, сам вопрос, как обоснование, даёт мне ответ, характеристикой какой сути занята тема исследования того или иного случая. И потому я на вопрос не отвечаю, я вопрос рассматриваю, и наблюдение своё за происходящим событием понимаю как ответ на поставленный вопрос. Как это будет происходить в детализации процесса, будет показано в предложенном материале.


Характеристика формы проявлений обобществления, как сути идеологии
Есть оригинальное путешествие, которое выражается непосредственно действием – оно происходит сейчас, а есть путешествие, о котором вы должны думать – оно вообще не происходит. То есть, оно происходит, но в представлениях, не действиях. О путешествии, которое не происходит с вами, можно прочесть в журнале, но сказать, что вы пережили его непосредственно, нельзя. Оно не оригинально, нет действия в нём. Есть действительная мысль о нём, но такая мысль является дубликатом, ксерокопией ваших действительных действий, неким подготовительным действием, предположительным вариантом путешествия. Я говорю о том, что есть реальность, как противопоставление действию, являющимся оригиналом движения. А оригинал движения является действительностью.
Так вот, действовать, значит быть в состоянии пространства, значит, не допускать дублирования собственных действий. Дублирование же действия, всегда есть ре-альность. Это когда всегда мимо, мимо вас, когда вы за-коном своих действительных намерений, и тогда вы говорите о другом: о том, как бы придуманную жизнь сделать действительной. И тогда нужно говорить о переучивании себя, о том, как не согласовывать свои движения со своими рефлексами. Нужно помнить, что реальность, это всегда субъективно, это предположение, а действительность, это всегда объективно, это действие.

Сам факт перенесения сходных понятий различных сторон символичен, и может иметь понимание разделения одной линии на две, что-то типа трамвайной колеи, где одна шпала разделяется на две. В данном случае следует говорить о ассоциативно-тождественном аспекте.
Что бы было понятно, о чём идёт речь, представим небольшую схему терапологических, т.е. исследовательских отношений.
1. Движение – расширение.
2. Копирование – сужение.
Представим более детально предложенную схему:
• движение – копирование - расширение
• копирование – движение – сужение.
Ваше личностное движение, как копирование общественной статики, есть ваше расширение пространственно-временного модуля. А копирование этой общественной программы, как движение вашей линии, есть сужение этого пространства. Первая позиция, как движение, именуется действительностью (кон), а вторая, как копирование, реальностью (закон). Как в первом, так и во втором случае, я говорю о действительности, только какую вы выберете, так и жить будете.
Без сравнительных операций нет никакой возможности что-либо уяснить, практически невозможно понять структурность представленных образов в этих сторонах, потому что мало выяснить, но нужно ещё найти сходные моменты обнаруженных пропорций. А потому, что бы воспроизвести движение, нужно понять его принцип. И значит, нужно научиться его копировать, что бы дать ему степень расширения. В противном случае, если следовать движению, как копированию чужой заинтересованной воле, то никакого расширения не будет, а будет одно только суживание наших возможностей.
Такими вот логическими операциями занято терапологическое исследование. Таким обнаружением оно занимается. В этом её суть. Поэтому важно движению дать расширение.
Как только такое условие будет соблюдено, где «шпала разделится» надвое, – то есть ваше осознанное движение станет копировать чужой шаг как свой собственный – то тогда только «трамвай» станет «на рельсы» и сможет осуществить свой путь. И тогда мы поймём, в чём действительно состоит суть идеологии как таковой. Ведь речь пойдёт об управлении: управлении самим собой.
При этом под «трамваем» подразумевает каждый своё, но в целом, это движение в обществе. Важно научится управлять обществом в себе, и значит, нужно научится понимать специфику его разделения. А движение не может осуществляться без управления.
Социальная же сфера, как таковая, это и есть разделение или, скажем так, «окультуривание» изначально-существующих общинно-родовых связей человека на специальные обособленные формы влияния, и сведение этих форм в унитарное (единовластное) правление, где есть властитель и подчинённый. Такое общественное разделение нельзя не заметить. Оно угнетает насаждаемыми нормами права, и тогда возникает ощущение, что вы в гостях, но не дома.
Примером могут служить гос. учреждения: (роддом, детсад, школа, армия и пр.), где всё подчинено влиянию учителя, а в дальнейшем, по мере взросления человека, руководителям предприятий. Наш «трамвай» подразумевает под собой, собственно, систему правления, с неизбежным атрибутом парности шпал, как разделения в управлении властвующего и подчинённого. То есть, имеется в виду сама деятельность этих учреждений по разрыву семейных уз, а в частности по отрыву ребёнка от семьи, в детские интернаты для изучения определённых истин, а не подачи представления того, что есть крепость семьи. (Вот вам и падение нравов в обществе, как искажение сознания).
Возникновение ощущения изолированности от своих корневых устоев символично. Его, ощущение это, нужно заметить. Важно понять, что вы занимаетесь изучением отрицаемой вами действительности. И это искажение вы приметили. Изучите то, что вы отрицаете, и вы поймете, что вам нужно восполнить, что бы двигаться дальше без всякого для себя ущерба. Ведь искажение это что? Это разрыв связи с общественностью. Вас отрывают от общества как семьи, которое составляет, или должно составить вашу суть, отрывают от вашей природности. Значит, вам показывают пример, как разрывать навязанные вам системой условия, как освободиться от ограничения, которое является условием вашего роста, вашего высвобождения от социальной зависимости. Ведь для того, что бы расти, нужно понять ограничение, как временную точку своего роста, а не постоянную. Подросток, как пример, непременно, через определённо-установленное время, станет взрослым человеком, однако ему не вериться, что он когда-то постареет. Почему? За него это делает система – физиологический процесс. Но сознание его так не думает, потому что он старым ещё не был, таким он себя не помнит. (И значит, он должен концентрироваться на настоящем, а не на том, что должно произойти). В таком физиологическом процессе его личной воли нет, но у вас, как исследователей собственного профиля, должно обозначиться такое мышление, как ассоциативность представлений. Концентрируйтесь на настоящем. Это условие вашего нейтралитета. Ведь разве неправда, что общественно-политический рост и личная ваша статика своей структурностью очень похожи?! Фиксированное вашим вниманием ограничение, как точка преломления вашего же роста, нуждается в изменении, в изоляции от собственных установок оставаться неизменной. Не кто-то показывает, а система, как условие взросления, условие роста.
Так вот, вам навязали, а вы приметили. Это будет большим вашим достижением такое ваше внимание. Когда вы примечаете, то степень навязанного ограничения действий выступает отныне как отрицание того ограничения, которое тормозит вам жизнь. Именно ваше фиксированное внимание к ограничению (собственных действий) как неосмысленность к себе, к своему образу жизни, помогает осознать вам те ошибки, которые пытается использовать госаппарат в собственных целях в подчинении вашего статуса собственным мотивировкам. Речь идёт о копировании действий госаппарата. Вообще, воспринимайте соц. структуру как дикое поле ваших возможностей. В этом условие вашего нейтралитета. Вы всегда свободны, а для этого вы должны отойти от своей участливости. Вы не участник, а наблюдатель. Это пространство, где вы можете и должны ориентироваться и, само собой разумеется, самостоятельно. То есть, вы копируете мотивировку властителей в применении собственной инфраструктуры, как своё высвобождение от слипания навязанных вам штампов. Стоит посмотреть на киоски со спиртным и табачными изделиями, как на невнимание к себе самому, или транслирование рекламы на телерадиовещании, так сразу станет понятно, о чём я говорю. Ведь идёт прерывание вашего внимания!
Пример
Известно ли вам, что роддома возникли при правлении Александра 2ого в помощь нуждающимся женщинам-бомжам. («Положение о губернских и уездных земских учреждениях» в период отмены крепостного права 1861г.). А затем они, роддома эти, стали составной частью закона о благосостоянии народа всех последующих реформ. Почему? Что бы ограничить ваше природное чувство генетической памяти, где мы принимаем решение по своему усмотрению. Отныне все граждане страны должны быть бомжами по призванию в понимании собственной духовной организации. Это очень реально, а если быть точнее, то это реальная действительность. Это значит, что женщина дома не рожает и муж не принимает роды. За них это «делает» кто-то другой, а если другой, то это реалии. А ведь это величайший сакраментальный акт воли природной значимости в создании семьи. А получается так, что действия ваши вторичны: муж стоит с букетом цветов у окна здания роддома, а не у постели своей жены, и испрашивает жену свою через окно, кто родился: мальчик или девочка. Ни дать, ни взять – урод, (то есть у окна здания роддома). А главное то, что он не допускается в палату.
Что делать? (Хороший вопрос, не правда ли?). Теперь вы должны ограничивать власть закона, как свой сакраментальный шаг: изучить это ограничение, как свою возможность поступать по собственному усмотрению в той области, что оно вам навязывает как обязательство. Вас этому учит закон. Он ваш маяк в обнаружении заблуждения, которым вы болеете. Это значит, что вы не должны соглашаться с именованием собственной гражданской позиции как «бомж», и обязаны «принимать роды дома». Вспомнить, как это делали наши предки. Станьте «физиологичными»! Вернитесь домой, хватит бомжевать и жить за счёт чужих благоволений. Роды проходят в воде, и женщина при этом даже получает оргазм невиданной силы, а не мучительную боль. Социальный закон это показывает своим категорическим требованием недопущения к роду (родам). Род запрещён, и, если запрещен, то народ становится населением, разрозненной кучкой бродяг, неспособных к возрождению своей культуры. (Ура, это земля, – в данном случае значимость собственного «Я», – культ, это поклонение) Налицо проституциирование человеческой природы. Категорическое требование, это такое требование, когда идёт скрывание смысла естественного назначения. Значит, смысл этот существует, если присутствуют попытки скрыть его значение. Поэтому всегда помнить нужно, что закон, это правило приложения к вашим имеющимся у вас возможностям.
… И снова о медицинском термине «терапия». Почему же медицинский термин «терапия» перенесён в социальную сферу? Казалось бы – несовместимые понятия. Но несовместимы они только на первый взгляд. Я поясню.
Задача Терапологии, как метода слежения за искажением сознания, состоит в том, что бы слизывать реальную картину происходящего в свой действительный «реанимационный блок». Иначе, как понять исток имеющегося заблуждения? Именно поэтому я говорю о преломлении сознания. Эта картина является базовым знанием наблюдаемого заблуждения. Таким образом, тераполог это тот, кто наблюдает картину так, как будто уже что-то меняет в ней. В этом его деятельность, его действительность, сам метод. Он не мешает происходящему осуществиться. Ведь у терапологии нет своих корней, её «чаша» пуста и тем она замечательна. Её образование в пустоте! И потому терапология не касается изменения социальной обстановки, потому что общество, это окружение, это уже деятельность, преобразование. И в этой деятельности она усматривает свои корни. Так же, впрочем, поступает и госструктура, бесцеремонно присваивая себе право распоряжаться природой человека, вклиниваясь, таким образом, в его жизнь. И снова мы наблюдаем, что точки соприкосновения интересов приложения госструтурного образования, с одной стороны, и способа его выражения с другой, сходятся на параллельной прямой. На параллельной! Таким образом, речь идёт о копирования действий противостоящей стороны, с дальнейшим развёртыванием происходящего. В этом и заключено изучение искажения сознания.

Задача тераполога
Задача тераполога состоит в том, что бы в анализе сопоставления видеть исходные точки соприкосновений в смежных отраслях человеческой деятельности. Иначе не состоится опознание сути явления. В аналитическом представлении терапологического исследования терапевт, это, собственно, врач, и врач этот должен реконструировать тело, отходить от первоначально-созданной его формы, делать повтор его образования.


Пример реальной действительности.
Когда хирург «режет» живот пациенту, спасая его от аппендицита, то обязанность его состоит в том, что бы изолировать брюшину от слепой кишки, наполненной гноем. Это экстренная мера поддержания жизни в полевых условиях. На данный момент она оправдана, как вынужденная мера поддержания здоровья.
В терапологическом «измерении» картина будет следующей: «гнойный куль слепого отростка» обозначит поведенческий мотив рвача, – (я не оговорился: – «рвач», от слова «рвать») ¬– перекраивающего тело по собственному усмотрению, что обозначает изначально-природную форму существования человека. А изначальный человек всегда спешит, его нужда заставляет. Главным аргументом в таких действиях выступает скальпель. Что-то подобное делает сапожник в своей мастерской, когда ремонтирует обувь. Ему никогда, в его починке, не добиться идеальной формы изделия, той, когда она выходила из-под конвейера. Ведь пользуется он примитивными инструментами, а именно: «ре», как примитивный инструмент, - повторение, монт - монтаж. Можно, как аргумент, привести довод, где реальность, это разрыв, прерывание (как рвачество) связи с действительностью.
До недавнего времени мануальная терапия занималась локализацией боли по месту, исходила, в своём исчислении проблемы, из органического поражения. Занималась выборочно, что называется «по кускам», и ощутимой пользы не достигала. В то время как остеопатический метод лечит функциональные, обратимые нарушения, и исходит из той концепции, что в организме всё друг с другом взаимосвязано. Так что возникновение боли вовсе не является причиной заболевания, а, как правило, выступает следствием какого-либо функционального нарушения, и это нарушение нужно найти. Оно, как правило, не в очаге воспаления. Найти же его можно, уяснив особенности человеческого организма.
…Что-то, согласно логике разъединения, необходимо в теле изъять, то, что причиняет дискомфорт. От неё-то, от этой изначально-природной формы, человек некогда отошёл, пытаясь обезопасить себя от стихийно-происходящих катаклизмов, угрожающих ему своей непредсказуемостью. Экстренная мера урезания формы противопоставлена пониманию изменения сложившейся обстановки. А это уже знание, как магия восполнения жизни. Ведь кто знает, что значит гной для организма! Хотя на данный этап времени это всего лишь зараза, да, это зараза … в условиях полевой лаборатории.
(Ре - повторение, анимация – оживление, одушевление. Интересна этимология слова «религия». Ре – повторение, лига – это вера. Повторение веры. Это уже, как бы, известно. Но…повторение! Повторение не чужое, а ваше, а потому и вера чужая. Почему? Если бы вы не повторяли, другими словами – не шевелили губами, то не было бы произнесения слов, оттеняющих чувство, и, тем самым, выставляющих его на второй план. Ведь оттенок изменяет смысл. Почему так получается? Вы характеризуете чувство, тем самым, обедняя его. Оно, слово это, несёт смысловую нагрузку, вы говорите о смысловой измене ощущения, только врядли понимаете это. Так легче приспособиться к просьбе, легче её не знать. Ведь вера, это знание, вот только что оно выразит?! Вопрос остаётся открытым.
То же касается и икон. Изображение некоего лика никак не сочетается с объёмом вашей духовной проникающей силы. Если я смотрю на фото любимой девушки, то я восполняю себя приятными воспоминаниями или приятными ожиданиями с волнующей дрожью (восполнение памяти). Я смотрю дальше, туда, где я хочу быть. Образ проходит через мою душу, словно бревно через пропасть, и помогает мне перебраться туда, на «другой берег» востребуемого желания. Почему? Потому что доверяю образу. А с иконой не всё так просто. Икона, это инструмент, которая, возможно, поможет мне достичь определённой цели. Иконе я не доверяю, но торгуюсь за избранную мной позицию с её помощью. Скорее всего, она выступает в качестве определённого гаранта, с помощью которого возможно достичь нужного мне результата. Я смотрю на неё так, как подследственный смотрит на адвоката: авось вытащит! Вот если вытащит, тогда….
Ведь, выражая желание, я пользуюсь щупом. Щуп, это как рука, она ощупывает контур. Ощупывание, это сакраментальный шаг. И шаг этот никак не может быть озвучен. Это само внимание, как шаг веры к себе самому в распознании сути возникшего интереса.
---------------------------------------------------------------------------------------
Итак, мы наблюдаем (для терапологии) повторение веры, как вопрос. А локализация же боли по месту, в сочетании соседствующих понятий религии и медицины, это ответ, как исчисление проблемы органического поражения. Ответ в том, что вера может быть только одна. Она не изображена, а образована. Это органическая связь во взаимодействии физического и духовного начала).
То есть, из-образа, – (обеднение образа) – мы подразумеваем из-ъЯтие, – (отнятие Я) – а не образ-ование – (пополнение образа) – контура. Можно пребывать только в духе, но не в помещении, которое называют храмом божьим. Дух и есть помещение бога, только вам служители церкви этого не скажут, иначе, зачем тогда они там находятся?!
Чувство, таким образом, не нуждается в озвучивании: озвучивание выступает в качестве смирительной рубашки в широте вашего взора. Вот почему вера чужая, а, можно ещё сказать, - вера отчужденная).
С вещью ремонт позволителен и даже неизбежен, а вот с человеком так нельзя, поскольку он самовосстанавливающая структура. Она, структура эта, всегда находится в обновлении.
Это прямая задача исследователя-тераполога проводить такие аналогии. С пониманием такой деятельности врача, тераполог ставит точку отсчёта в своём исследовании, когда задачи по изменению картины происходящего совпадают. Тогда он начинает копировать это действие реконструкции, но уже как понимание того, что есть цельная картина, а не её разбросанные части. Это основное условие, при котором, может быть осуществлено смещение понятий в решении поставленной проблемы. В таком случае, следует выделять естественную науку познания окружающей среды, где всё гармонично связано друг с другом (действительность), и социальную науку, которая разрывает связь естественного происхождения природы вещей на отдельные части, видит их как бы разрозненно (реальность). В основном, мы имеем дело с реальностью, как инструментом, посредством которого возможна анимация происходящего.
А потому, когда я говорю о терапологии, то речь идёт не о понятии интенсивного воздействия на организм, а, повторяю, о наблюдении за проявлениями функциональных особенностей человека в социуме, как искажение в сознании.



Способы воздействия на понимание деструктивных начал.
Что такое деструкция? Это разрушение чего-либо. Но разрушение не может обойтись без воздействия. Должна быть проделана определённая работа, при которой пазлы разрозненных частей цельной картины сойдутся. Не важно, что произойдёт. Что-то уже происходит, хотим мы того или нет. Замечать же нужно сам процесс воздействия. Чаще, – и это, как правило, – происходит разъединение. Что-то должно воздействовать, – а что, как не нужда воздействует! – и вот этот воздействующий процесс условно назван мной «начало». Что бы дать характеристику этому началу, его надо наблюдать. А наблюдение проявляет себя как анализ происходящего с последующей ассоциацией наблюдаемого события.
И, соответственно, наблюдение это в терапологии созвучно реанимированию в медицине. И потому терапологу не нужна реконструкция, как медицинское направление. Она уже произведена человеческой деятельностью как «общество» массовым и потому безличным скоплением людей, как деструктивное (разрушающее) начало. А можно ещё сказать, как «функционирование» идеологической платформы, где врач не видит в человеке «Я», но видит продолжение своей программы лечить (локализация боли на месте). В социальном этом функционировании тераполог видит приложение к своим имеющимся возможностям, как попытку воскресить свою генетическую память, то есть, как локализацию боли на месте.
Итак, как вывод сказанному, почему же я избрал медицинское направление, как оформление моего метода? Оба направления – медицинское и терапологическое – реанимируют организм. В этом есть их созвучие, правда, различной окраски. А стыковка должна быть непременно, иначе мы не поймём, что такое общество. Попытаюсь дать формулировку.
Если классическая медицина занимается урезанием формы человека в формулировке «ре», то терапология слизывает контуры методики локализаций болей по месту, как факт собственного знания. Таким образом она производит своё наблюдение. Соответственно, учитывая факт действия, как метод наблюдения, терапология также соглашается с такой формулировкой и проводит своё исследование (а можно сказать «расследование»), как ответ на поставленный вопрос. Это действительно метод исследования заблуждений по факту их членения на составные факты.
Таким образом, терапология рассматривает политическую науку «управлять» общественными массами, как собственный инструментарий, и соотносима эта техника, в образном представлении, к хирургу, укладывающего пациента на свой операционный стол. Здесь находится действительность, – от слова «действие» – терапологической практики. Разница в том, что если хирург упрощает природу человека, то тераполог восстанавливает изначально-данные характеристики природы человека с разрозненных его кусков.


Инструментарий, способы воздействия как членение
А теперь что такое «…логия»? Поскольку ...логия, в формальном понимании этого слова, оперирует фактами, она членит события для понимания искомой картины. Членит! Ей обязательно нужно это сделать, иначе она не поймёт, как механизм работает. Поэтому логия в социальном понимании, это отрицание того, что есть целое. И потому логия это разрушение целого. Не понимание вещи как целой данности, а членение её на составные части. И, в этих составных частях, она видит целое.
Членение же в терапологии, как приём, созвучно понятию «наблюдение», т е. в точности всё наоборот по действиям в социоконтактах, где выяснение ситуации события убивает изначальный мотив поступка. Терапологический же метод исчисления поступка подразумевает цельную картину, не членит её, но логику этого членения в социокартине присваивает себе без всяких искажений. В этом её тактический ход как копирование. Она «членит» членение, т.е. рассматривает факт (изображение), как комплекс ощущений. (А факт и комплекс ощущений, в результате которого он произошел, это совершенно разные вещи. Как пример – понятие «изображение». То есть, из образа, изымание информации с цельной картины, сужение образа в понятие о нём. Изображением может быть, в частности, икона). Поэтому логия для тераполога, занятого слежением события, где целое разбивается на дробь, выступает как приложение комментария к наблюдаемым действиям. Вот почему тераполог членит: он не допускает разделения копированием происходящего. Он воспринимает происходящее, как цельное событие. Для врача-хирурга, это скальпель, которым он оперирует организм: он видит опухоль в организме и вырезает её. (Точно так мы вырезаем ножом гниющую мякоть в яблоке). При этом не замечает сам организм человека, который может справиться с болезнью самостоятельно. (Это в большинстве случае, если проблема не запущена). Можно сказать и так: скальпель, это «отвердение» представления события в виде формулы, которой он изменяет параметры непосредственно существующей действительности. Сказать можно и так: хирург использует скальпель, как приведение формулы события к упрощённым его вариантам, а тераполог рассматривает действия хирурга как своё знание, в понимании процесса заблуждения.


Урезание природности.
Социальная наука, как таковая, показывает специфику урезания нашей природности на специальные формы. Навязывая людям свой «профиль», она не только показывает, но и утверждает социальное оформление жизнеустройства, как стиль жизни граждан. Моя же задача - увидеть природность человека в урезанных формах социальности, как восстановление цельной картины его описания. Другими словами, задача состоит в том, что бы в разрозненности общества обозначить представление общения.
В урезанных формах социальности много информации. Поэтому я представляю новый вид логики, которая не разрушает события на составные части, а копирует достижения этой урезанности, по которым затем можно собрать событие с частей как кубик-рубика. Именно урезанные формы создадут целое. Что-то типа пазлов.
На эту тему написана моя работа. Отсюда название моего труда "Терапология". И это цель моей работы. И потому основной постулат моей принципиальной позиции будет звучать так:
Общество, это не скопище людей по случаю, даже если оно и вызвано необходимостью что-либо предпринимать в совместной своей деятельности. Организационная деятельность его коллективной силы не должна быть для него представлена, как закон. То есть чем-то, что уже выходит за рамки кона (союза, основного правила).
Общество отдельного человека (контактность), как и его организм, присутствует с ним всегда и везде. И каковым это общество в человеке будет являться, всецело зависит от способности его воспринимать окружающую действительность, сообразно его запросам.


Общество
Когда я говорю «Общество», то подразумеваю пространство развития ситуации. Это всегда площадь действия, где может быть заключен союз консолидирующихся групп. Другими словами, понятие «общество» подразумевает под собой возможность установления контакта между людьми. Без действий слияния группирующихся сил никакой полезной площади не будет. И тогда общества, как действующей силы, тоже не будет. Других же обществ просто не бывает. Я говорю о коне.
Закон, это качественно другое определение понятия. При законе могут – и, прежде всего, должны быть – скопления масс, и тогда это будет массовое скопление людей, объединённых бедственным положением вещей. Они разрозненны в самой своей основе, но обществ, как совместной группировки интересов, не будет. Будет присутствовать законное понимание нужды.
При коне есть понимание слова общение, как обмен информацией. Информация не может осуществиться без внимания. Поэтому при внимании всегда присутствует информация. Это концентрация информации, как смысл постигнутого значения. Здесь, повторяю, речь идёт о коне.
Скопление же масс, не объединенного неким смыслом понимания происходящего, это психическое давление, которое вызывает зависимость этих масс от действий угнетателя. И тогда общение перестаёт быть концентрированным и становится разрозненным, тогда происходит обобществление.
Обобществление, это безличие, стирание всех граней. Здесь речь идёт о законе. И именно обобществление является основным интересом для терапологического исследования по причине того, что оно не имеет своего корня. Обобществление для тераполога выступает как цельная картина происходящего недоразумения. Другими словами, то, что важно угнетателю, важно и для тераполога, потому что именно угнетатель указывает своим запретом на проблему, которая нуждается в раскрытии.
Читается оно, как я уже говорил, так – «движение – копирование – расширение».
Характеристику общению, как к группировке кона, можно дать следующую.
Общение, это близость, общество же, это союз. Когда мы общаемся, то черпаем информацию не о человеке, с которыми происходит диалог, а с самим собой, в какой подаче происходит с ним моя близость. И тогда мы узнаём в себе контактность. Поэтому человек учится сближаться с самим собой, учится доверять себе через свои помыслы к другому человеку, и в этом его отдача. Так рождается союз общения, так происходит любовь.
Поэтому мы учимся заключать союз общения посредством другого человека с самим с собой, формируя в себе общество.
Когда же я говорю о законе, то подразумеваю зажатое пространство действия. Я обращаюсь исключительно к другому человеку в целях подтверждения гарантии, которую он мне должен предоставить в связи с предложенным мною условием. Речь идёт о купле-продаже чего бы то ни было. Никакой доверительности в общении с другим человеком здесь быть не может. Все действия проходят через документацию, а, точнее, через её дубляж, ксерокопирование. Для тераполога это очень важное условие обследования проблемы.
Почему я об этом говорю? Потому что в процессе рассмотрения зажатия психической энергии человека, как диагноза в настоящее время, современная психическая наука неспособна видеть психически здоровым человека. (Речь не может идти о клинически больном человеке, т.е. идиоте, потому что спора он не вызывает). Наука утверждает, что психическая болезнь, это нарушение работы координационного центра коры головного мозга, что приводит к эмоционально-психическому расстройству человека. Такая формулировка исключает любое пространство действий. То есть, речь идёт о следствии психической загрузки, но ничего не говориться о том, почему происходит такой дисбаланс. А всё-таки – почему? Исключает – повторяю – консолидацию, исключает творение этого пространства. Понимание состояния «исключение» равноценно пониманию слова «закон». Поэтому, когда исключение касается человека, он уже не может принимать активного участия в творении пространства. Ведь он уже исключён в попытках проявить свою контактную природу. Он становится индифферентным и потому – государственным человеком. Как пример: задержанным гражданам «зачитываются их права» и одеваются наручники. Это посвящение в гражданство.
Хотелось бы спросить у медицинских светил, что они именуют болезнью, если речь идёт не о функциональных нарушениях? Болезнью является всё, как оказывается, необследованное. А в следственных «катехизисах» прописано следующее высказывание корифея отечественной криминалистики Ф. Дзержинского: «То, что человек не под следствием, не его заслуга, а наша недоработка». Замечательно!
Так вот, определение болезни можно составить только тогда, когда прояснится понимание здоровья. А состояние здоровья не содержит болезни. Ведь болеть может только здоровый человек, что является условием выживания в сложной обстановке. А потому понимание здоровья для медицины, как правило, вещь неуловимая и крайне неудобная, потому что не поддерживает понятий изъяна, на которых, собственно, она и устанавливает свой приоритет. Ведь на этой почве она утверждает свой канон. И этот канон для неё, это тупик. А потому болезнь по науке должна быть предсказуемой, планируемой, выделяемой в особый отсек и исцеляемой ими (врачами) по особому же рецепту. Случай с прививками детям-грудничкам от несуществующих болезней, яркий тому пример. Ведь прививки эти являлись для них самих на тот период угрозой существования. Прививка, это уже перенесение малой болезни.
Пока же мы можем наблюдать или, сказать точнее, отмечать факт отклонения от общепринятой нормы психического поведения социального человека. Есть факт отклонения и это замечательно. При таком понимании уже расширена площадь нашего обзора, как общества, куда попадает не только предполагаемый доктором больной, но и сам доктор со своим мнением. Ведь речь идёт о социальных ценностях в понятиях. Более строгое определение такому понятию, как «болезнь», даёт медицинский справочник по психиатрии:
«Психическая болезнь, это расстройство функционирования, в первую очередь, головного мозга». Таким образом, несогласие с общепринятой нормой поведения или мышления уже может рассматриваться как психическая невменяемость. А это, как я уже говорил, показательный факт искажения в линии мышления, что является опорой в нашем исследовании.
А потому терапологический процесс – (исследование зажатой психической энергии), представляющий тематику этой книги, видит человека в настоящем, без ущемления сознания его в прошлом. То есть исследует этот показательный факт как опорную точку своего исследования. Техника исследования – рассмотрение проблемы в точности всё наоборот в логике построения определённой версии. Другими словами, если задействована логика разрушения определённой позиции в угоду политическим силам, то уместно спросить себя самого, как можно отрицать землю, по которой сами же ходим?! Логично было бы её признать, как свою опору, а на деле, в социоформате, получается, что человек ходит по земле…, её не касаясь. Изучить эту опору или понять её? Понять отрицание, как свою опору…. Это положительный, – а, лучше сказать, – показательный факт нашего исследования.
А потому терпроцесс (терапологический процесс) решительно, со всей неизбежностью меняет характеристику внешнего воздействия, – в этом его тактический ход – и наблюдает, поэтому, естественное психическое проявление реакции на искривление происходящего события, как программу гармонически развитой личности, что и подразумевает под собой «прорыв в будущее». Опираясь на знаменитое изречение «казнить нельзя помиловать», терапология – (наука восстановления души) – говорит: «Казнить нельзя, помиловать»! Изучает тактику запрета произвольного процесса и контроля его проявления. (Всё дело, как оказывается, в одной единственной запятой: куда её поставить)?
Итого, вы, на протяжении всего повествования, будете заняты исследованием, таким, как изменение пространства, с выявлением причины возникшего дискомфорта всё той же соцпрограммы, и утверждения собственной объективной мотивировки в определении последующего своего шага, посредством методов и задач.
А теперь более подробно о том, что есть понимание терпроцесса.



Понимание терпроцесса.
Различие психоаналитической науки и терапологического исследования


Различие психоаналитической науки и терапологического исследования в том и состоит, что в психоанализе (разложение, расчленение души (БЭС)) поставлена произвольная «запятая», и потому метод его (психоанализа) подпадает под наблюдение исследовательской практики. Ничего лишнего сюда не было привнесено. (Почему я так выразился, что «произвольная запятая»? А как же иначе, если психоанализ, это разложение, расчленение души?! Это полный произвол)! Это существенно. Получается так, что – «казнить, нельзя помиловать», т.е. без права на помилование. Эта «запятая» в психоанализе выявляет отправную точку в своём исследовательском интересе именно потому, что она не контролируется. А если не контролируется, то и действия, как такового, в психоанализе, как методе исследования, не происходит. Речь идёт о приспособлении. Почему? Событие, которое случается с человеком, от него не зависит. Оно запланировано как его должность, специализация. Он прилагается к условию соцпроживания. А по-другому в этом обществе не получается: он ходит на работу, выполняя график работ за деньги, а не за интерес продукции, которую вырабатывает, растит детей как в инкубаторе для нужд общества, которое не даст ему основ семейной традиции, и многое-многое другое. Человек себе не принадлежит, он работает на нужду. Разве это не произвол?! В результате мать для своего ребёнка выступает чем-то вроде опекуна, ребёнок не знает своей родословной, сосед не знает соседа…. Каждый живёт в своей изоляции. Человек, становясь гражданином, ощущает себя обворованным. И тогда народ превращается в население.
Психология, таким образом, подготавливает проблемы для решения терапологический задач. В этом её фундаментальная заслуга. Наблюдение за естественным ходом развития события в соцпрограмме (СП) входит в задачу терапологии. Это очень важное дополнение в исследовательской практике терпроцесса. Мы смотрим по факту произвола, не по логике, а по факту этого проявления в СП, что полностью соответствует логике психоанализа, «слизывающего» остроту конфликта. Ведь психоанализ утверждает, что душевные силы не поддерживаются внешней средой, – (речь идёт о «психическом тормозе» пациента, как факте его болезни) – они, силы эти, оторваны от этой среды, а потому мир пациента полностью сосредоточен в представлении психического искажения. И только специальные меры профилактического (т.е. психического, медикаментозного) воздействия, по мнению современной психической науки, могут ему помочь. Задача терапологии утвердить это её положение как неоспоримый факт духовного искажения, а значит, как свой опыт исследования в именуемом действии.
Сама формулировка методики психоанализа говорит о членении – что и есть «по факту» – о членении души на составные части. «Почленили по кускам» и «разбросали по углам». Замечательно! (Символическое представление обозначенной проблемы – атлас анатомии человека, как пособие для медучебных заведений, где организм человека находится в разобранном состоянии. А ещё раньше, в первом классе, учитель внедряет в сознание ребёнка неоспоримый факт о яйцеподобной земле). Очень хорошо! Речь идёт о понятии того, что путь к обнаружению «планеты», как составной части «Вселенной Человека», закрыт. (Пусть бы шар земной имел форму яйца, но что до этого человеку, который не сможет воспользоваться открытием этим как способом распознавания окружающего его мира?! Назовите это кубом или тетраэдром – суть не изменится. К «яйцу» ещё надо прийти, а вот «ступени» на эту «лестничную площадку» почему-то отсутствуют. Под ступенями я подразумеваю образы. Ведь планета не вне, планета в нём самом! И что бы найти эту планету в себе, нужно вначале обрести ступени. Это важней всего. И ведь недаром ранее просветители выдавали знание о том, что Земля стоит на трех слонах, стоящих на черепахе, и черепаха та плавает в безбрежном океане; другие же народы считали, что Земля плоская и держится на трех китах, которые плавают и безбрежном всемирном океане. Следовательно, эти слоны и киты были в их глазах основой основ, подножием всего мира.
Этому представлению символического обозначения нужен особый ключ понимания и, более того,– знания).
…Так вот, по членили целое по кускам и разбросали по углам. Приложили это целое к частному интересу, к «голому яйцу» понимания мира. Это состояние ориентации человека, но не точно избранный им путь. Таким образом, мы опускаемся в исторический ракурс своего становления. Мы видим «детали машины» в разобранном состоянии, но именно поэтому её не назовёшь «транспортным средством». «Ездить» отныне она уже не сможет, при условии, если её снова не собрать. Произошла подмена понятий, где целое назвали запчастью, а запчасть стала называться целым, и утвердили это положение как аксиому.
Психоанализ отсылает человека назад, в историческое прошлое, объясняя всевозможные фобии зажатием психической динамики, с усугублением этого состояния в настоящем. Другими словами, психоанализ, это средство – а иначе сказать, – терапия контроля человека над человеком в настоящем, (но не понимание контроля естественной природной среды над ним) который потерял это своё настоящее. И задача этой психоаналитической науки вернуть его назад, в прошлое, к истокам развития его сознания, что бы оно, яко бы, выровняло себя в настоящем. Настроение его действительно нормализуется, – или, скорей, притупляется, как после укола снотворного – но только разве этот факт нас интересует? (объяснить ему условие приспособляемости к окружающему миру уколом в задницу в психотделении, не значит решить его психическую проблему). И каким оно будет после специализированной обработки? Вопрос этот остался открытым и по сей день.
Что же представляет собой практика духовного воскресения?
Практикум духовного воскресения состоит в основном с опознавательных фрагментов, – опознавательные фрагменты, это что-то типа засечек в лесу на деревьях – которыми человек так дорожит. А дорожит он в нуждаемости своей, тем образом жизни, который заставляет его бедствовать. Ведь то, что у человека отнимают, тем он и дорожит. С бедствования и нужно начинать. (Ведь только «засечки» могут указать ему путь, и ими только он будет дорожить). Здесь, как правило, он несвободен. Поэтому он должен понять, в чём эта его несвобода состоит. И тогда его «несвобода» станет руководством к обретению знания естественного проявления духа.
Чувство мира начинается с бедствования, с нужды. От нужды никто не застрахован, – в этом суть – и если человек будет её избегать, то он будет требовать компенсации за бестолково прожитый отрезок времени. Притом будут виноваты все, кто оказался рядом с ним в эти мрачные для него дни. Но, как говорится, жизнь и не таких ещё обламывала, и, в конце концов, он станет «скромнее» в своих выводах. Но вот вопрос – что скрывается за этой «скромностью»? Прежде всего, это усталость, разочарование. Если бы люди были хоть немного прозорливей, то поняли бы основную истину в любой возникающей проблеме: надо начинать с разочарования, с состояния брошенности в этом мире.
А вот какой стих я написал лет десять назад, пытаясь сформулировать это положение
Обращение к депутату

Послушай, друг, будь предуведомленным,
Ответственность имея пред собой.
Будь чуточку усталым, утомлённым,
от бесконечных распрей за спиной.

Ты не Геркулесова опора, и, пробравшись
На сцену закулисного вранья,
Имей хотя бы совесть, подобравшись,
Понаблюдать, как рушится страна.

А дальше?... не имеющий быть чести уличённым,
Осознавающий весь ужас бытия,
Поймёшь и основную заповедь спасённых,
Что государство в корне – это Я.

Другими словами, важно не уходить от возникших проблем, как советует психологическая служба: «если не можешь изменить проблему, то найди способ приспособиться к ней». Это не приговор, это намёк на то, что истории не кончаются. Бывает чаще другое, – трудно с этим согласиться. А когда люди с этим не соглашаются, то неизбежен визит к психотерапевту, который их «приспособит» к своему условию. И тогда человеком, как «историей болезни», можно управлять. Вот вам и порча! Порча, это когда вами управляют.

Детальное обоснование методологических принципов
терапологического исследования
…И вот поэтому своей тактикой я избрал метод, под названием «Продолжение», которая должна «следить». Продолжение всегда следует как приложение к условию существования. Тактика слежения вездесуща, т.е. она исследует всё, что проявляет свою реакцию. Мы это достаточно наблюдаем, как проявление социального образа жизни. Впоследствии я подумал о том, что если имеется тактика методологической разработки, то она должна иметь свою науку. Я избрал медицинское направление в изучении патологий человеческого организма такое как «терапия», но не понятие интенсивного воздействия на организм, а наблюдение за проявлениями функциональных его особенностей. Почему медицинское? Оно претендует на исключительность своего воздействия в сфере здоровья, рассматривает человека как лабораторный опыт, а для меня, как исследователя, это подсказка, это та «засечка на дереве», о которой я выше говорил. (К медицинскому направлению присоседилась и христианская практика, и, окатив человека греховностью, стало ратовать за его же воскрешение). Наблюдение, это по существу, уже восполнение. Наблюдать можно что-то, или за чем-либо, что бы составить представление того, что мы увидели. Вне чего-либо оно просто не имеет смысла. Это просто «смотрение», функциональная данность и даже не рефлекс. Это взгляд идиота в пространстве, в «никуда».
Терапия же, как функциональная данность в социальном направлении, «мутировала» в действие, став СП (социальной программой), и предстаёт, по сути, чем-то обособленным в сфере восприятия. Она стала что-то «видеть», но не наблюдает, а реконструирует. Это не смотрение идиота в пространстве, это осмысленная функция. Она поступает так, как если б что-то видела, как если б срисовывала определённый контур. Это очень важное сообщение. Именно поэтому, имея в виду функциональные движения социальных направлений, я стал рассматривать их как настроение отдельного взятого человека, в манере воспринимать окружающий мир. И потому получилось «Терапо…» – «изучение внутренних болезней» (БЭС).
В широком понимании этого слова, по словарю С. И. Ожегова, «Терапия» – это «лечение без хирургического вмешательства».
(Словарь этот социологизирован, а это большая удача для меня как исследователя в области искажения духовного корня человека). Это показательно, ибо ничего нельзя нарушать из того, что мы будем наблюдать в этой картине. В сравнительном варианте – «лечение», это интенсивное вмешательство, что полностью соответствует социальной политике загонять проблему внутрь. Это символично!
Но что же мы будем наблюдать в этом изучении? А наблюдать мы будем угнетение, вызванное этим лабораторным опытом, как непонимание окружающего мира. А ведь и в самом деле! Что я могу знать об этом мире? Ничего! Так ребёнок, пытаясь понять, как движется машинка, непременно её разломает. Это угнетение – произвольный естественноисторический процесс, и должен он быть отражён науками, как интенсивное освоение обозреваемого пространства. Ломать, ломать и ещё раз ломать!!! Отражение это носит название «…логия». Именно так, в кавычках и с троеточиями, как отрицание наблюдаемого нами объекта, как приложение к существующему порядку вещей, как отголосок громкого эха, и, в конце концов, как утверждение искажения воспринимаемой картины. «…Логия» ломает, в этом её предназначение, что бы разобраться в том, как механизм работал. Именно работал. Настоящего в логии нет. И значит, ничего созидательного в ней нет. Но…это всегда интерпретация в детализации. Это очень важное наблюдение. Мы имеем дело с логией-приложением, что и есть технический инструментарий. Это тоже подсказка. Прилагаемый случай в повседневной жизни, это как одежда для нашего тела, и из этого случая состоит социум – общество, в котором мы живём. (Общество, от слова «общее», понятие по существу, корня в нём нет, а, значит, ничейное. Но также можно понимать и как «общение»). Без приложения никакой ясности не достичь, потому что мы имеем дело с платформой. Таким образом, получилась наука «Терапология», которая изучает патологию окружающего мира, и восстанавливает естественные требования человека к окружающему его миру. Другими словами – «дарит одежду к телу». Каким образом? Заимствует логику разрушения как свой тактический шаг в распознании заблуждения.
Понятие «…логия», как приложение искажения, утверждает, что любое официальное логическое познание, это всегда отрицание того, что мы наблюдаем. Почему? Ищет приспособление. А если ищет приспособление, то составляется в анализе сопоставления представление увиденного, как приложения.
(Ведь, если есть приспособление, то, копируясь, оно непременно предстанет моим приложением). Именно поэтому «…логия» это отрицание, потому что не имеет к происходящему событию никакого отношения. И я это отрицание приложу к своей картине увиденного. Ведь уже существует!
Могут строиться догадки о происхождении определённого события, но событие никак не может быть приспособленным к частному мнению какого-либо заинтересованного лица, потому что оно независимо от мнений. Поэтому логия никогда наукой не была, и быть не может по причине своего приложения, (а между тем окончание «…логия» в социальном контексте указывает именно на научный профиль исследуемой картины, что уже является ответом на поставленную задачу – ответом того, с чего нужно начинать в исследовании образовании проблемы). В общественной формации понимание логии как науки является незыблемой истиной, а раз так, то ей, как истине, нужно найти полезность своего применения, иначе общество не выживет. Вы же должны понимать, что наука в обществе является вашим состоянием души. И потому терапология ничего не отрицает, да и попросту не имеет на это право, поскольку является функцией наблюдения. Она изучает деформацию общественной точки зрения, объявленной научной, воспринимая искажение мира как букву алфавита, но не букварь, согласно которому это искажение можно читать. И это действительно так. В этом принципиальная разница между знанием терпроцесса, и познанием мира, названного научным.

Инструментарий
Положение «Не может быть. Я не верю»
Когда мы говорим «не может быть», то о чём думаем? Мы думаем о том, что факта, по которому вызван спор, не существует. А может о том, что он всё-таки может быть? Нет веры, или всё-таки верю? Человек по природе своей состоит как дуальная позиция, что представляет собой тонкий химический процесс, формирующий площадку для осмысления противоречий.
Если же оно (противоречие) обусловлено в социоконтакте, то любое явление, неподвластное логическому осмыслению, объявляется аномальным, проще говоря – ненормальным. Почему? Оно уже является оформившимся как несостоявшийся контакт. Другими словами, это всё равно, что трамвайную колею, состоящую из лаг и двух шпал, сдвинуть в одну. Изменится масштабность. Внешне ничего как бы не изменится, но трамвай на такие рельсы больше не встанет и, конечно же, никуда не поедет. Но вторая шпала никуда не денется. Она будет присутствовать, как результат нарушения установленных пропорций. Ведь речь идёт о разрывах связи человека и земли, по которой он ходит, и полноты в них, конечно же, не будет, но она возможна.
Другими словами, изначальная платформа разделения дуальной позиции, что и есть связь с окружающим миром (а по-другому – духовность), насильно облекается в одежды социального разделения. Такая процедура называется реальностью, как повтор действия (Действие, как таковое, отбрасывает свою «тень». Это нормально, это условие дуальности, как развития духа человека. В данном же случае повторение действия не имеет своей автономии, своего выбора ситуации, оно направлено посторонней силой и потому не может развиваться).
Другими словами происходит «окультуривание» изначально-существующих общинно-родовых связей человека на специальные обособленные формы подчинения и сведение этих форм в унитарное (единовластное) правление. Это тоже ответ на поставленный вопрос.
Дело в том, что логика социоконтакта выглядит крайне однобоко. Она рыхлит почву под собой, забуриваясь всё глубже и глубже. Когда же происходит разрыв естественных связей человека и земли, на которой он вырос, то и логика взаимоотношений с окружающим миром также будет таковой. Для шахтовой лошади, как пример, существует только узкоколейка в виде рельсовой дороги, по которой она возит на телеге свой уголь, да тёмный туннель, освещённый тусклыми фонарями. И если вы ей сообщите о том, что есть цветущих луг с реками и с солнцем в вышине, она сообщить вам, что вы не в своём уме, что этого не может быть. Она этого просто не помнит. Для неё ваше действительное сообщение будет выглядеть как реальность. То есть как действие, у которого нет развития.
Вот тогда в силу вступает понятие интерпретации, как процесс образования.
Существует и другой сценарий.
Некто из лучших побуждений расскажет лошади, что есть земля над ней и там есть солнце и оно даёт жизнь всему живому; что там текут реки, растёт сочная трава и так далее.
Даже, если она и поверит, то, слушая слова своего учителя, будет представлять солнце в виде фонаря, освещающего стойку балочного ограждения в туннеле, а полем, где произрастает сочная трава, будет корыто с овсом, где, как правило, она получает своё питание. Разве учитель сказал неправду? Нет! Он сказал правду. Но он «посадит» лошадь «за парту», а этот процесс насилия ей хорошо известен. С этим процессом она согласится. Всё правильно: она будет реально думать об окружающем мире. Она будет образована.
Аналогичная ситуация происходит и с людьми в социуме. Для них поле с душистыми травами приравнено будет к корыту с овсом.
Ещё бы! Ведь мы пытаемся его, объект, не познать, а опознать, дать точное определение того, что видим в приложении перед собой! Мы говорим, когда видим или слышим что-либо: «Не может быть», потому что гражданская позиция социального человека призвана не обозревать объём своей природной данности, – обзор логикой запрещен – а сомневаемся в самой вере потенциального расширения наших возможностей. К чему нужна изначальная вера, если можно всё просчитывать?! ( То есть, жить по понятию, а не по образу представления). Речь идёт о подмене понятий. Некто у «школьной доски» скажет: «Обозревайте»! Но куда будет направлен ваш взор? Вы будете говорить о зрении, о том, как вы могли бы видеть… НО НЕ ВИДЕТЕ. Вот куда вы посмотрите? - в темноту! Вы будете себе отказывать в зрении. А если вы себе отказываете в зрении, то почему бы не выразить сомнение в собственных возможностях?! Таким образом, знание не получит своего развития: в темноте различия не видать.
Теперь же, после уяснения картины узколинейных истин, полученные нами различия, как по мозаике, складываются в последовательность цельного события, и тогда возникает Знание происходящего. «Кубик-рубика», что называется, составлен.
Невозможно верить, подозревая, а социальная наука, впрочем, как и религия, питает пристрастие к внешним раздражителям. При такой «вере» нельзя ничего восполнить. И вспомнить из прошлой жизни априори (до опыта жизни в настоящем, или, можно сказать, как – опыт интуитивного познания) тоже ничего нельзя. Осмысливаем, отрицая увиденное, и тогда опознаём, интерпретируя. Впоследствии объясняем познанное ощущение собственной нужды как научную дисциплину, окончательно утвердившись в понимании, что непосредственно-воспринимаемого знания нет. Спрашивается «Что тогда можно познать»? Мы «метим «куст»» своей «железой», как это делает животное, и только тогда, по запаху, а не по его действительному значению, даём ему своё название. (Для кота, как пример, который метит кусты, это понятие территориального значения). И тогда мы исследуем что-то другое: мы исследуем территорию нахождения кустарника для своих узколичных целей, и нам не интересно, что именно собой этот куст представляет, какие «ягоды» на нём зреют. Через отрицание очевидного происходит его познание. Вот что значит «…логия» и её отрицание. Логия исследует внешние признаки, и уж конечно не узнает всех их глубин.
Однако…., однако, мы говорим «Не», как отрицание воспринятого, и «Может», как продолжение нашего наблюдения. Но и здесь мы находим ответ в затруднительном своём положении, только не подозреваем о том, а именно: в отрицание себя самой. (В первом случае идёт отрицание продолжения, а во втором – продолжение исследуемого отрицания. Я имею в виду социальный сценарий нашего жизнеописания). А потому, что бы не получилось отрицания наших возможностей, нужно отрицание воспринятой картины в социальном контексте, представить как продолжение нашего наблюдения, всё той же социальной картины, которая формирует наше сознание. Другими словами, – сместить позиции, поменять местами «запятые», и копировать достижения узаконенной методики уже осознанно, как свой личный опыт. В школе такой логике не учат: она запрещена! ( А это замечательный факт для терапологии). И вот, при условии такой расстановки сил, равновесие восстановится. Это формула восстановления душевного здоровья. Она-то и является основным принципом терапологии. Продолжайте наблюдать «…логию» в СП, и вы поймёте, что есть непосредственное знание вашего духа.
Что бы пояснить восстановительный процесс духовного здоровья, я позволю себе привести пример рождения изображения в объективе фотоаппарата.
А именно: остановим внимание на процессе обработки снимка в фокальной плоскости (фокальная плоскость, это точка преломления изображения) объектива фотоаппарата. А именно: изображение, в результате сложной работы линз, формируется в объективе камеры в перевёрнутом виде. Что бы понять, о чём я говорю, возьмите лупу, и на некотором расстоянии от себя посмотрите в неё на предметы, которые она преломляет. В результате преломления лучей изображение будет перевёрнутым. Это непреложный факт. Так слепок картины происходящего проходит эту перфорацию в фокусном расстоянии, после чего только получаемая с матрицы информация обрабатывается процессором и сохраняется в виде файла-изображения в объективе. И затем уже с помощью проявителя выходит в печать на бумагу в том виде, в каком мы привыкли наблюдать его в жизни. В результате обозначенных действий только таким образом происходит распознание обозначенного контура.
Исходя из сказанного, я понял следующий факт: все заблуждения идут от искажения в понятиях подозрительного «…логия» как увеличительного стекла. Если человек научится читать требование в понимании мира без добавочной приставки «…логия», то он будет восстановлен в своих естественных проявлениях. Что значит «восстановлен в своих естественных проявлениях»?
«Логия» в социальном контексте не позволяет контуру «перевернуться», и он исходит из объектива сознания – «социального процессора» – в перевёрнутом виде, то есть, вниз головой. Это очень важное наблюдение. Пытаясь самостоятельно «перевернуть» своё изображение в фокусе политреформы СП, человек неизбежно попадает в затруднительное положение, потому что «соцпроектор» не поддерживает его требований и противопоставлен ему по всем своим статьям. Поэтому справедливо будет считать социальный контекст фокусом зрачка, при котором человек должен добиваться состояния обработки требуемого для него образа проекции именно в таком, перевёрнутом виде. Этим состоянием можно и нужно управлять, что бы распознать ответ на обозначенный вопрос. Это понятие можно обозначить как комплекс социального состояния, при котором ваше «общество» не отвердевает в определённую догму, а разжиживает окружающие нас символы в понятие их естественного происхождения. Оно подобно пуле, выпущенной с вашей снайперской винтовки, оно подобно лучу вашего фонарика, которым вы можете осуществлять определённые манипуляции, в конце концов, это состояние вашего дыхания, позволяющего вам жить.
Таким образом «логия» знает ответ, если отрицает, если «слизывать острые края» проблемы, а потому нужно изучить отрицание мира, которое она представляет, как путь к разгадке духовного угнетения. Что и должно быть интенсивной терапией по раскрытию зажатого психического пространства.
Здесь сделаю небольшую вставочку: понятие «духовность» приватизировано церковной деятельностью в СП, которая отрицает понятие «Дух» как символ эзотерического значения. Этот факт показателен для терапологического исследования и должен быть утверждён в этой науке как «искажение». На деле трансовая культура изначально присуща была человеку, и если христианство агрессивно настроено к трансовому проявлению человеческой деятельности, то и политика такой религии также будет символизировать понятие духовной войны с самим человеком. Вот откуда стремление её называться «духовной». Ведётся духовная война пастырей со своим же народом. Этот факт для терапологии является положительным, т.е. утверждённым как понимание силы.
Никакого отрицания быть не должно. Потому и безразличие испытывает человек, уставший бороться, потому что знает этот ответ: он есть величайший художник собственного творения, но этим творением пользуется кто-то другой, потому что он глина, пластилин. Он «процессор» в чужом объективе. Отрицания быть не должно, его не может быть, однако он поддаётся искажению, как в неверие собственным силам.
Задача социальной науки «Терапии» утвердить это положение угнетения как болезнь, как изъян. Уясняется требование, но нет понятия того, что собой оно представляет. Человек, перестаёт исследовать, идти вглубь, а потому со всей очевидностью вытекает, что это знание в прошлом, там, где спрятано наше действительное (от слова действие, как распознание, развитие сюжета). И значит мне, как терапологу, нужно действовать сейчас, нужно негативное состояние использовать как позитивное ощущение в раскрытии поставленного временем требования; за ним, как на базар, нужно сходить на периферию нашего сознания, что б оно оказалось добытым. Когда знание добывается, тогда и история вспоминается. Единственное, что нужно сделать, так это объяснить человеку, что это его первоочередная задача. А для этого нужно развить сюжет происходящего как продолжение его отрицания. (Продолжайте отрицать и вы поймёте, что вас угнетает, но не подавляйте это «отрицание», не пытайтесь лечить болезнь, не будьте, наконец, логичными!).
Если принципы цивилизованной методы – той же христианской организации – признают своим обязательным условием утилизировать интересы граждан в «исторический отстойник», то и сама такая методика со всей неизбежностью должна опуститься (и обязательно опуститься) в этот «исторический кладезь» как хранитель информации произошедшей перемены. Но вначале терапология её должна «поиметь», «потрусить её карманы» так же, как это она пытается делать с обыкновенными людьми, делая с них мелких воришек. Но для этого соцконфликт должен набрать свою максимальную силу, выйти на границу наибольшего противостояния между господствующей властью и гражданским населением. Тогда эта метода будет обнаружена.
Мы знаем теперь, после уяснения этого специфического принципа «воспринимать», другое объяснение явлению, с которым непосредственно сталкиваемся. Необходимо только лишь знание, которое укрепит веру в этот завтрашний день. Именно поэтому терапология, используя принцип логических умозаключений, или, по-другому сказать, наследуя принцип психоанализа как своё достижение, говорит:
1. должно быть, исследование того, что нами отрицается, а потому является интенсивной терапией познания окружающей среды;
и
2. поэтому она рассматривает любую науку, как логику допущений в избранном ею профиле исследовании, как продолжение ощущения неприятия создавшейся обстановкой.
Итак, исследование в терапологии становится продолжением наших ощущений. Метод – пользование логикой допущений. И эти ощущения представлены в действительности как композиция госструктурных образований в СП. Это, если можно так выразиться, мумифицированный слепок наших невысказанных желаний. Вернее, продолжая, мы начинаем исследовать принцип непроизвольных наших реакций.
Принцип уяснён, что дальше? А дальше в силу вступает ассоциативно-тождественный аспект. Всё имеет своё подобие, и оно должно быть учтено. Отныне изучение отрицаемой нами действительности должно руководствоваться этим принципом: распознавать, действовать, развивать сюжет – (Действительность (БЭС)) – в противовес психоаналитической науки, задача которой разлагать, расчленять – (Психоанализ – (БЭС), как приложением этого принципа в качестве его инструментария). Всё сходится, официальная наука отвечает на поставленные мною вопросы, чему я очень рад, ибо это говорит о том, что метод мой действует и даёт свои результаты. По ней я составляю свою перфокарту развития человека, а это всегда путь домой.
Биоэнергетическая практика помогает человеку войти в своё прошлое без боязни, и она же успешно разъясняет метод терапологического исследования. Это ворота, которые открываются по одному лишь приказу волшебного слова, но, в данном случае, мы имеем в виду состояние нашей антенны, которая направляет свой «луч» в нужном нам направлении. Это всегда расширение пространства, которое нас интересует, потому что имеются в виду образы, а не понятия, что очень важно в психическом здоровье человека. Это всегда «там» (не дистанция, не метраж, а, повторяю, расширение, путь развития в нём), ибо мы заинтересованы в обнаружении «пастыря» (телевышки, куда направлена наша антенна). Это всегда «здесь», ибо мы наблюдаем сокровищницу музейной экспозиции, святая святых – нашу душу. «Было», не значит «прошло». Это значит «есть», потому что «отыскалось».

Реальная действительность
Когда я говорю реальная действительность, то мне уже страшно от представления сочетанных слов. Ведь реальность действительности легально принята, и используема людьми как свой жизненный опыт. Почему? Потому, что речь идёт о психическом изменении в нашем сознании. И люди такой действительности верят, пользуются ей повсеместно, даже гордятся реальным образом жизни. Но, что может быть настоящего в понимании повторения действий?!
Что же такое реальная действительность? Это действительность. Это, конечно же, действительность, но расположена эта действительность на чужой ладошке; это размещение вашей жизненной ситуации в «квартирах», взятых напрокат. Вам это ничего не напоминает? Конечно же! Зоопарк, цирк и пр. виварий. Личного «дома» у реальных людей никогда не было по той простой причине, что он им просто не положен. Да они и не мыслят уже свои дома вне «цирковой площадки и клеток зоопарка». Разве что различия присутствуют здесь как богатое сословие и бедное сословие. Вот и пользуются они чужими вещами за неимением своего имущества. Всё взято напрокат: и жены-мужья, и дети, и работа,… всё, что касается жизнеустройства рядового гражданина, где властвует разделение. Всем заведует гос-ство, как состояние брошенности во Вселенной. (Не случайно, поэтому, повсюду, куда ни кинешь взгляд, – полное запустение и бардак на улицах и пустырях. А лифты в девятиэтажках? Стенки их оплеваны, разрисованы непристойными рисунками, порою загажены испражнениями. Это не вымысел. Вы это сами часто наблюдаете в своих домах. Это реальное проявление действительности, что, по сути, являет ответ на поставленный вопрос).
Для восстановления адекватной диагностики окружающего мира, применим Правило Отрицания Воспринятого (образа жизни). Ведь отрицание, как реакция, идёт от воспринятой картины мира, как от нечто такого, что представляет собой полноту, здоровый образ мира. Для этого нужно изучить это отрицание мира, которое …логия-разрушение представляет, как путь к разгадке духовного угнетения. И тогда мы будем понимать, что есть действительность реальности.
Действительность же реальности представляет психическое состояние нашей стабильности.
Психическое изменение
Сразу хочу оговориться: «психическое», это «душа», но не терапия воздействия на душу, не изменение души, а понимание изменения. Проще говоря, понять изменение, значит непредвзято, с любопытством рассмотреть его контур. Не нужно что-то изменять, не нужно быть в приложении действительного события, а нужно побыть этим событием, понаблюдать себя в нём. Когда вы понимаете это изменение, просто пребывая в нём, то уже участвуете в процессе своего проявления, потому что душа, словно магма в толще Земли, и есть изменение, интерпретация. Мне не интересна скульптурная обработка души, чем, собственно, и занимается психология. «Скульпторы» могут лепить с неё разные фигуры, но это не показатель развития природных её ресурсов. Просто природные показатели её таковы, что она позволяет себе строить, а, проще сказать, принять нужные формы для тех, кто в этом заинтересован. Разные, очень разные получаются фигуры. Она скачет, словно гимнаст на бревне, и не теряет при этом естественных своих форм. Я говорю о том, что позволяет душе быть, в чём состоит само её естество. А потому, речь идёт именно о душе, но, повторяю, не о терапии.
В университете думают иначе. Для профессуры не существует такого понятия как «душа». Такой термин считается ненаучным, а потому подозрительным. Поскольку «душа» вознамерилась выйти «босиком» на улицу, где ходят солидные граждане в своих «кожаных пальто», то этой проблемой, по мнению ученых мужей, должны заниматься психиатры. Должна обозначится проблема, связанная с этим понятием. И тогда, по наличии этой проблемы, можно применить терапию, где душа, будучи взята в «железные клещи», отправлена будет в «кузнечный цех». Тогда только, после такой динамической обработки, она будет научной. Научное же оформление души носит термин «психология», что и есть «наука о проявлениях психической деятельности человека» (БЭС). То есть о том, что определяет эту деятельность, но не само действие души (по-другому сказать - поступка) как таковое.
(Предвижу, что многие не согласятся с моей точкой зрения, объявив её абсурдной. Они будут утверждать при этом право за терапией решать, какой же должна быть душа. Что ж! я и не ожидаю согласия. Другими словами, я ожидаю несогласия. Угождать, это не моя цель! Я призываю к прекращению лицемерия. Перемены настали! Я говорю о духовной культуре. Ничто не должно замалчиваться).
Так вот, у меня представилась действительная возможность, с накоплением методического материала, рассмотреть западную психологию с точки зрения восточного миропонимания, как стратегию восполнения души. И не только рассмотреть, но и внести свою методику, понимаемую как «историческое внимание». «Историческое», это не в смысле заниматься историографией страны или эпохи, хотя, по развитии этой стратегии, такое, я думаю, тоже возможно. По всей видимости, такая стратегия действительно возможна, но она, в данном случае, не является предметом рассмотрения предложенной темы. Стратегию восполнения души нужно рассматривать как метод в стрессовой ситуации, где смещён угол зрения, при котором настроение видоизменяет себя как событие настоящего времени. Можно сказать несколько иначе: позиция обстановки становится состоянием настроения. А это психическое направление сознания в контексте нашего исторического развития. С этой аксиомы, как со ствола дерева, исходят ветви нашего исторического и потому психического развития.
Задача моя в том и состоит, что бы показать на наглядных примерах несовершенство применяемых психометодик, рассматривающих человека как виновника положения. А если виновника, то, значит, и как жертву возникшего дискомфорта, как нежданного гостя в…его же собственном доме, и потому хочу внести свою методику духовного, если можно так выразиться, воскрешения………………………………………………………………………

Продолжение следует….