Меня зовут Сергей, я Механик Подгорного хутора, зять Старосты. Рассказать этого я никому не могу, дал свое слово. Но держать в себе такое, никому ничего не говоря - тяжелая ноша. Вот и решил я описать эти события в своих записях. Жена моя Ирина читать не умеет, не хочет и учиться. И сыновья еще не умеют, поэтому эта история пока так и останется тайной. Не знаю, с чего и начать свою историю. Начну с падения на окраину соседнего Северного хутора небесного огня. Ночью стало светло как днем и от грома небесного даже в нашем хуторе переполошилась вся живность. Мы собрали добровольцев-пожарников и отправили их на Северный. Все семь хуторов Заречного региона живут ладно и в случае беды - каждый старается помочь соседу. Может и не понадобится помощь наших добровольцев Северному хутору, зато всё узнаем. А понадобятся - так для хутора заработают припасов. Лишняя свинья в хлеву не помеха. По одной пожарнику и три в стадо Опекунского совета - обычная плата. Когда добровольный отряд нашего хутора подошел к Северному - пожара уже не было. И на хутор их не пустили. Староста Виктор, двухметровый черноволосый великан недвусмысленно дал им понять, что на Северном в них нет надобности. А на окраине дымилась огромная яма из которой торчал неизвестный механизм. Неизвестный механизм - именно так смогли описать эту штуку наши пожарные.
      Мой отец - Механик хутора потирал руки, приговаривая, что скоро его позовут в Северный. Ведь тамошний криворукий Ярик ничего толком не смыслит в механизмах. Не зря же его регулярно приглашают в соседние хутора. Только вот отец так и не увидел механизма, упавшего с неба. Через три года после описанных событий отца не стало. Его тогда позвали в Рыбный и по пути домой он погиб. Старосты сошлись на том, что механика и свиней, отданных в уплату сожрали волки. Но дохлых свиней рядом не было. Поговаривали, что отца убили рыбнинские за его беспримерную жадность, а свиней забрали назад. Так я стал Механиком хутора.
      С детства я всегда был с отцом, смотрел на механизмы, изучал их, чинил. Добытчиком или пожарным мне не стать, силой не вышел, а вот механик - это мое. Удивительно, как много механизмов сохранилось с былых времен. Отец говорил, что металлические звезды уже больше сотни лет не делают. Нет таких возможностей. А в деревянных, даже если их вырезать точно под место, быстро ломаются лучи. Поэтому отец никогда и не резал деревянных - дурная трата времени, говорил он. В старинных книгах металлические звезды называют шестернями, но никто, кроме настоящих механиков, не знает этого древнего слова. А про жадность его не зря говорили. За талант свой и сноровку брал он всегда две свиньи вместо одной, договорной. А иногда, вместо второй свиньи, приносил домой разные интересные и ценные вещи. Любили все механика Павла за его золотые руки и ненавидели все за его загребущие руки. И дом наш напоминает дивную помесь склада и свалки. Помню, когда я был совсем маленьким, принес он домой книгу. Большущая, с картинками. На каждой странице - звери дивные в цвете и описание их. Моя бабка учила меня читать по ней. Благодаря ей я умею писать и читать. Бабке, то есть, не книге… Наверное, даже в годы своего создания эта книга стоила целое состояние. А сейчас о ее цене и подумать страшно. Наш староста давал нам двух овец за нее, но отец не отдал. Любил он меня.
      А спустя год после падения механизма Староста Северного хутора объявил о своей свадьбе. Я был приглашен как подмастерье отца. С нашего Подгорного хутора пригласили еще Старосту с дочкой и псаря Ивана, чтоб оценил новых собак Старосты Северного хутора Виктора. Таких огромных собак я еще не видел. Словно небольшие медведи. Псарь тихонько прошептал нашему Старосте, что неплохо бы купить таких собак. И охрана неплохая и зимой сани потягают. Этакие звери, если обучить - быстро домчат куда надо. Я не отрывал глаз от диковинных собак. Пока не увидел невесту Северного старосты. На свадьбу были приглашены старосты шести хуторов со своими ближними. Представьте себе весь шум, который они производили, споря, кто из них лучше правит своим хутором. Прибавьте шум местных гуляк, празднующих свадьбу своего Старосты. И вдруг все стихло. Все, как завороженные смотрели на невесту Виктора.
      У нее была голова ящерицы. Круглая с широким ртом. Круглые желтые глаза с вертикальным плоским зрачком. И две дырочки вместо носа. Ушей я не увидел. Кожа ее была нежно-зеленая, а вместо волос - длинные чешуйки торчат. Улыбаясь (эта улыбка потом мне в кошмарах снилась) она обнажала острые зубы. В остальном она походила на человека. По крайней мере в одежде. Несмотря на теплую осень на ней был полушубок на овчинном меху и теплые сапоги из свиной кожи. Руки закрывали теплые рукавицы, опять же на овчине. В полной тишине из дома вслед за ней вышел Виктор в белой расшитой рубашке и синих широких штанах и радостно улыбаясь закричал, чтоб все слышали его и без крика неслабый рев.
      - Радуйтесь жители Речного региона! Боги любят нас! Год назад они прислали на Северный хутор богиню Альву, вот она, перед вами. Её небесная колесница села на окраине нашего хутора прошлой осенью. В память о её пришествии я выстроил дом на месте прибытия небесной колесницы. Прожив с нами год, изучив наш быт, язык и историю края, Альва решила остаться с нами и согласилась стать моей женой. Может её лик и необычен для людских глаз, но мыслит она не хуже умнейших из нас. А те, кто недоволен моим выбором или видом небесной жительницы - выходи ко мне, чтоб не шептаться промеж углов. Я любого заставлю уважать богов!
      Свежевыбритое лицо Виктора покраснело от крика. Чтобы там люди не думали, никто не вышел к этому бешенному великану. На нашем хуторе маленьких детей им пугают. Не ходи внучек сам по грибы, Виктора в лесу встретишь - беда. Покалечит, а то и съесть может. Этакому все равно… Шесть старост поклонились жениху и невесте и гуськом пошли подносить подарки. Оказия вышла с Рыбнинским старостой. Он принес огромные золотые сережки, красивые, древней работы… Только вот куда их вешать невесте? Покрасневший он отдал ей свой подарок. Невеста мило улыбнулась и прошипела: - Шпашибо. Я встал на цыпочки, чтоб увидеть, не раздвоенный ли у нее язык. Нет, он был не раздвоенный. Широкий и белый. Наш староста подарил молодым двухтрубный самострел и мешочек зарядов к нему.
      Не часто теперь встретишь самострелы и в меновой цене они очень высоки. Иногда к нам заезжает оружейник Игорь, тот меняет все, что как-то связано с оружием. У него мой отец выменял на музыкальную шкатулку (с танцовщицей!) небольшой ручной самострел. Черный, с ореховыми накладками на рукоятке. Плюс три десятка зарядов, десяток из которых отец уже расстрелял. Игорь обещал привезти еще зарядов, но уже год, как его не видели в Речном регионе. Может волки съели, может убил кто из его же оружия. Поэтому оставшиеся заряды отец берег как зеницу ока. Мало ли…
      Потом был стол в огромной народной избе Северного хутора, уставленный разнообразной едой. Много было мяса, рыбы, птицы. Невеста с удовольствием ела копченного сома, которого молодым подарил староста Рыбного хутора. Съев треть сома, она нашла глазами старосту Рыбного, деда Василя и улыбнулась ему. Тот чуть не подавился куском свинины, но заставил себя улыбнуться и энергично закивал невесте, мол ешь дочка, хорошая рыба. Еще бы не хорошая, сам рыбный хозяин ее коптил.
Каждый хутор в регионе занимается своим делом. Мы в Подгорном выращиваем свиней, В Рыбном выращивают рыбу, в Северном - овец и т.д. Раз в год все хутора региона собирают лучший товар и едут на межрегиональную ярмарку. Вот уж где насмотришься дива всякого… Чего там только нет! Но лучшая рыба у дедки Василя всегда, это факт.
Улыбающегося деда-рыбника ткнула в бок жена и прошептала: - Вот Витька говорит богиня Альва, а по мне - так она больше на черта похожа. Вишь, вон рога даже небольшие на голове торчат.
      - Молчи, глупая баба. Сказано сверху прилетела - значится посланница богов! Черти, те обычно снизу лезут, из-под земли. Как твой дед.
      - Дед мой уголек копал под землею, с того и жил, не трогай деда, - зашипела на мужа задетая баба Ульяна.
      - А люди сказывают, что он курганы копал, да ценности продавал, что у покойничков отнял, - продолжал дед Вася подкалывать свою жену.
      Аж покраснела баба Ульяна, словно шаль, что была у нее на плечах. Видимо правда была в людской молве. Не говоря ни слова старуха пребольно пнула ногу своего мужа. Тот ахнув, согнулся под стол. Так, скрутившись в три погибели, он шипел бабе свои пожелания.
      - Что-то рано нас покинул дядя Вася, - весело закричал Виктор, поднимая бокал. Выпьем за невесту. Встань, Альва. Пусть все смотрят на посланницу небес!
      Альва встала и выпрямилась во весь свой немалый рост. Великан Виктор лишь на самую малость был выше её. Сейчас она была в белом праздничном платье и легких сапожках. Длинная бледно-зеленая шея была обвязана цветастым платком. Она снова улыбнулась гостям и прошипела: - Ошшен ррада ваш видить. Шпашибо вам жа ваши подаррки. Мне ошшен прриятно, што вы поррадовали наш швоим прришшуцвием. - Горько! - закричал староста Василий, как раз вылезший из-под стола.
      - Горько!!! - подхватили еще несколько десятков глоток.
      Невеста повернулась к жениху и посмотрела на него с видимым обожанием. Виктор обнял её и горячо поцеловал в темно-зеленые губы. Глаза в глаза, с нежностью и любовью смотрели они друг на друга. Виктор и Альва, человек и жительница Небес.
      - Да они и вправду любят друг друга. - сказал мой отец псарю Ивану. Дядька Иван почесал затылок и сказал полушепотом, опасаясь, чтоб его не услышали сидящие рядом жители Северного хутора.
      - Это просто чудо. С неба прилетела на колеснице, вышла замуж за Витька. Чудо. Но чудеса часто порождают чудовищ. Я вот не один десяток лет развожу собак, редко получается что-то путное, если скрещивать слишком разные породы.
      - Ну то собаки, ты не путай. И не думай много, быстро облысеешь. Наливай, да пей! - отец налил дяде Ивану рюмку самогона и они, чокнувшись, выпили. Я же от души пожелал молодым счастья, любви и здорового потомства. Виктор, выпустив из объятий невесту, крикнул: - Всех приглашаю на зимние соревнования по собачьим бегам. Посмотрим, на что годятся мои новые собачки!
      Каждый год у нас на большом межрегиональном тракте устраиваются собачьи бега. Приглашаются все желающие. Каждый ставит свой залог. Тот, чья собачья упряжка окажется быстрее, забирает все, что внесли участники забега. Санные гонки - удивительное зрелище! Сколько красивых девушек из соседних хуторов можно там встретить. И еще там можно сразу разбогатеть, получив приз. Ведь ставки делаются немалые. Но и стоимость хороших собак высока. Не каждый может себе позволить упряжку настоящих беговых собак. В основном ведь разводят волкодавов и охотников.
      На следующий день мы отправились домой. Дочь нашего старосты Ирина постоянно ныла и жаловалась на долгие переходы, грязные дороги и тесные сапожки. Мне как-то папаша намекнул, чтоб я к ней клинья подбивал. Дочь старосты все-таки… Ох не позавидую я её мужу. Лучше уж ящерку с неба, та хоть любит своего мужа. А эта - только ноет постоянно. Да и староста смотрит на меня искоса. Видимо папа и с ним успел поговорить на эту тему. Хоть, если подумать - не самый плохой вариант для них. Наследственный механик, да и добра немеряно, благодаря папашиным загребущим рукам. Вот только воротит меня от нее. Но пока всерьез задумываться рано, а там - видно будет. Так, глядишь - в Старосты выбьюсь. На старости лет.

      Со дня свадьбы прошло полтора десятка лет. Отца не стало. Я все таки женился на Ирине, дочке старосты. Живем, двоих сынишек растим. Старшему Павлику - шесть, младшему Илюше - четыре. У старосты Северного хутора тоже вроде бы все хорошо, говорят даже видели, что Альва в положении была и не раз. Но деток их я не видел. А кто и видел - молчат, боясь гнева Виктора. За эти пятнадцать лет он не постарел, просто стал старше. Такой же могучий великан, вьющиеся черные волосы достают до широченных плеч. И кулаки, каждый с мою голову... Поэтому народ не особо интересуется его личными делами. А как к старосте - претензий вроде как и нет.
      Тогда-то и начались события, которые я могу доверить только бумаге. Ведь скажи я Ирке о том, что было - это станет известно по всему региону. И тогда меня, как отца найдут где-то на лесной тропинке мертвым, поеденным волками или крупными собаками. А может и вообще не найдут…
Как-то весенним утром к нашим дверям подкатили сани, запряженные собаками. Огромными собаками, которые не один год выигрывали первенство тракта. Собаками Виктора. Вожжи держал в руках Николай, один из лучших добытчиков Северного, друг Виктора. Он пожал мне руку и перешел к делу.
      - Привет Серега. У тебя огнестрел еще живой? Заряды есть?
      Меня удивило такое начало разговора. Огнестрел, патроны… Может Виктор охоту задумал? Тогда это должно мне льстить. На такие вот охоты приглашениями не раскидываются. В душе я обрадовался такой чести, но снаружи оставался холоден, как снег ранней весной.
      - А что, охота намечается?
      - Да, Сергей, охота. Но необычная охота, на которую приглашаются только те, кто умеет держать язык за зубами. И у кого есть огнестрелы, естественно. Я слыхал, что ты из таких людей. Возьми оружие. Всё, что найдешь в своем складе. Да помалкивай. Жене скажешь, что обычная охота, через пару дней вернешься. Если все будет хорошо.
      - А если не все будет хорошо? - бледнее спросил я Николая.
      - А насильно тебя никто не тащит. Ты поговоришь с Виктором и если не захочешь охотиться - дуй домой. Никто тебя не держит.
      - Хорошо, жди, сейчас я быстро соберусь.
      Зайдя в дом я понял, что быстро не получится. Если я буду выслушивать все жалобы и упреки Ирины, то выедем мы с Николаем послезавтра. Не раньше. Дети на полу играли в охотников и охотились на трехногую табуретку, а Ирина готовила обед.
      - Опять что-то сломалось что в Северном? Неудивительно, что за тобой приехали, косорукий Ярик ничерта починить не может.
      - Да нет, Ириша, меня на охоту приглашают. Виктор сам зовет. Это ведь честь для таких, как я.
      - Хороша честь! Потратишь заряды, одежду порвешь, а добычи - шиш! Тоже мне, охотник нашелся! Ладно уж, едь, коль зовут. Привет Альве передавай. И добычи хоть какой привези, чтоб мне перед отцом стыдно не было.
      Я достал с тайника в стене огнестрел и оставшиеся одиннадцать зарядов. Подумав, сунул за пояс топор и молоток. Хороший молоток, головка тяжелая, а рукоятку я по своей руке сделал. Такой же и топор. Удобные в быту вещи, которые по случаю могут стать смертельным оружием.
      - Да ты никак на медведя собрался! Гляньте детки, папа отправляется в боевой поход, прямо во всеоружии! - Ирина обняла подбежавших детей и с полуиздевкой смотрела на меня, ожидая реакции, повода…
      - Я вас всех тоже очень люблю. - сказал я им, улыбаясь во весь рот. Выйдя на улицу я плюнул под ноги. Далась мне эта дочь старосты! Ведь сколько девушек свободных было, нет, меня же потянуло к теплому местечку… Ну да ладно, на деньгах женился - живи и не тужи. Могло бы быть и хуже.
      Николай, осмотрев меня, только кивнул. Он не насмехался над моим видом. Удостоверившись, что огнестрел у меня с собой, в кармане, он молча кивнул на сани. Садись, мол, поехали. И мы поехали в Северный. Эти бешеные звери домчали нас до Северного очень быстро и без остановок. Огромные псы бежали, четко повинуясь Николаю. Я поинтересовался, натренированы ли эти собаки на охоту. Николай ответил, что нет, они только ездовые, хотя в этой охоте примут непосредственное участие. такой двусмысленный ответ сбил меня с толку окончательно. И оставшийся отрезок пути я сидел молча.
      Встретил нас у порога своего огромного дома сам староста Северного хутора. Ветер развевал его черные с проседью кудри. Виктор пожал мне руку и помог выбраться из саней. Мне бросилось в глаза, что на хуторе почти не было людей, а те немногие, что были - напряженно молчали. Чтобы немного разрядить обстановку, я решил похвалить собак.
      - Хорошие у тебя собаки, Виктор. Быстро домчали.
      - Это не быстро. Николай не гнал их, чтобы не утомить. Вся их скорость нам понадобится завтра.
      - А что будет завтра? - спросил я, оглядывая стоящих рядом Николая и кузнеца из Рыбного хутора Петра. Петр был под стать Виктору, только еще шире в плечах. У ног его стоял здоровенный молот. Рассказывали люди, что своим молотом он убил Саву Черного со всей его бандой. Глядя на него я охотно верил этим рассказам. Когда у него спрашивают про это - он ухмыляется в рыжую бороду и поглаживает свой молот. Неразговорчив кузнец.
      - А завтра будет охота. План охоты я составил сам. Сначала Николай поедет на санях через лес, там прячется наш зверь. На санях будет разложено сырое мясо - любимая его еда. Зверь метнется за санями и вот тогда собачки не подведите. Николай заезжает на хутор промеж домов на самой узкой улочке, Собачьей. Там мы его и возьмем. Петр и Сергей, я выбрал вас за ваше умение забывать то, что не нужно помнить. По окончании охоты вы получите по двадцать овец или какую другую награду на ваш выбор. Если же что пойдет не так, а на охоте и так бывает, то овец получат ваши семьи. Сами знаете, староста Северного держит свое слово. От вас требуется убить зверя и забыть об этой охоте.
      - Так почему ж собаками не затравить его в лесу и там того…? - спросил Петр, хрустя огромными кулачищами.
      - Этого зверя мои собаки не затравят, - грустно как-то сказал Виктор, и прошептал хрипло, словно что-то в горло попало - Этого не затравят.
      - Да что ж за зверь-то такой?, - спросил я Виктора, - Ты уж говори, раз начал. Откуда явилось сюда это чудище? На что оно похоже?
      - От туда! - Виктор рукой показал на дом, что он построил на месте прибытия небесной колесницы.
      - Дом построен вокруг колесницы. А чудовище жило в самой колеснице. Недавно оно вырвалось на свободу. Я плохой Староста, и я недостоин вести свой народ. Но я остановлю это. И вы, надеюсь, поможете мне. А похож он на медведя. Большого медведя…
      По лицу Виктора текли слезы. Они поразили меня больше, чем рассказ о неизвестном чудовище, которое вырвалось с небесной колесницы и бродило по лесу. В тот миг я понял, что не смогу отказать Виктору. Петр прочистил горло и отвернулся, чтоб не видеть слезы, стекающие по щекам старосты Северного хутора.
      - Я согласен, повеселимся! - сказал, оскалившись Петр. Молот описал страшную дугу вокруг него, - А ты, Серега?
Глядя в зловещий прищур его глаз я ответил: - Я с вами. - и, повернувшись к Виктору, сказал: - Не забудь моих деток.
      Тот сглотнул слюну и молча кивнул мне. Не глядя в глаза. Смотрел он куда-то далеко-далеко, не видя ничего, кроме своего горя. Через некоторое время он повернулся к нам и сказал: - Утром охота. Сегодня готовьтесь, отдыхайте. Пить не советую, но и не запрещаю. Лишь бы завтра были в порядке. А там - пусть помогут нам боги! Мы впятером одолеем зверя, или его никто не сможет одолеть.
      - Впятером? - спросил Петр, выпучив страшные черно-карие глаза.
      - Да. Альва будет с нами. Она обладает немалой силой, да и говорить об этом лишний раз не будет. А ты против, кузнец?
      - Впятером - так впятером. Но под молот пусть не лезет. Не бабье дело - зверей валить…
      На этом мы и разошлись. Виктор и Николай ушли куда-то, Петр завалился спать, обняв молот, а я долго не мог уснуть, все думал, что же прилетело на Северный вместе с Альвой, посланницей богов…

      Утром меня разбудил странный свист. Открыв глаза, я увидел Виктора, который точил огромный охотничий нож. Увидев, что я проснулся староста Северного улыбнулся и сказал: - Подъем Сергей. Пора. Николай уже сейчас поедет в лес. А мы пойдем на Собачью улицу. Там будем ждать. Готов?
      - А как же!
      И мы вышли на улицу. Там нас ждали кузнец, сидящий на ступенях и обхвативший руками неподъемный молот, Николай, сидящий на санях, заваленных сырым мясом, которое уже немного попахивало гнилью и Альва. Не раз видел я ее после той свадьбы, но никогда не замечал в ней каких либо признаков старости. Сегодня она выглядела не старой, нет. Альва выглядела какой-то больной. Передние зубы закусывали почти несуществующую нижнюю губу, а глаза были словно прикрыты немного. Одета она была в овчинный тулуп, через который свешивалось непонятное устройство, лишь издали напоминающее мой ручной самострел. Больше же никого на улицах не было. Казалось Северный вымер.
      Виктор кивнул Николаю. Тот крикнул и собаки тронулись. Николай не спешил. Ему нужно подъехать к лесу, подманить зверя, а вот потом уж мчаться во всю прыть. А тут уж мы встретим их. Я в очередной раз проверил, заряжен ли мой револь. Поправил на поясе топор с молотком. Виктор держал в руках свадебный подарок от моего тестя. Все мы долго томились в ожидании.
      И вдруг со стороны леса раздался страшный рев. Такого я еще не слышал. Крик Николая перекрывал бешеный лай собак, подгоняя их всё быстрей и быстрей. Только бы успел, только бы успел - думал я, сжимая в правой руке огнестрел, а в левой - молоток. Крики и лай все ближе… Виктор приставил свой огнестрел к плечу. Петр поплевал на ладони и схватил молот. Лишь Альва, казалось, стояла спокойно, вглядываясь в даль. И вот сани пролетели через открытые настежь хуторские ворота. За ними, загребая снег длинными когтями, бежал зверь… Вспоминая картинки из отцовской книги про животных, единственное животное, с которым я смог бы сравнить это - лемур. Но в книжке они были показаны маленькими и безобидными, а этот был двух метров росту, с огромными когтями. Он бежал за упряжкой и казалось не хватало метра-двух, чтоб догнать её. Николай, поравнявшись с нами, круто затормозил упряжку, не жалея чудо-собак и скатился с нее, отбегая за дома. Я стоял пораженный видом этого необычного зверя и не мог пошевелиться. Револь примерз к моей руке. Меня привел в чувство двойной выстрел огнстрела Виктора.         

     Чудовище, которое уже пожирало сырое мясо, с визгом обернулось к старосте. Потом, вытянув длинную шею, зарычало на Виктора. На снег около него закапала кровь. Сжавшись в пружину, оно прыгнуло к Виктору. Тот, откинув в сторону самострел, выхватил из голенища сапога огромный нож и кинулся в смертельные объятия твари. Я тоже стал стрелять. Из шести зарядов я два раза попал в спину зверя. И это еще хорошо, учитывая то, как тряслись мои руки. Каждое попадание сопровождал бешенный рев. Зверь сгреб Виктора и бросил его через улицу. Потом повернулся и пошел ко мне. Я бросил в него огнестрелом, ведь перезарядить его не успел бы, потом достал из-за пояса топор.   

     Молотком я кину в голову, когда подойдет поближе, а топором - буду отбиваться до последнего… И тут, словно ангел-сохранитель, на зверя кинулся кузнец. Петр молотом ударил зверя сзади по ногам. Тот взревел и упал на снег. От этого воя у меня заложило уши. Петр снова размахнулся своим оружием, но зверь перехватил молот, выхватил и закинул в окно ближайшего дома. А потом оно схватило кузнеца и подмяло под себя. Зверь поднял свои лапы, готовясь оторвать голову Петру, когда к ним подошла Альва. В руке она держала свое дивное оружие. Она что-то зашипела зверю. Тот поднял голову и долго смотрел на нее. Альва нажала на спусковой крючок и из её самострела вылетел красный луч. Он прожег голову чудовища, то откинулось на снег и задергалось в конвульсиях. Всё кончено.  

      Оно умерло…Кузнец лежал без сознания, а Виктор пытался встать на ноги, опираясь на перила дома. Я же стоял перед Альвой застывшей фигурой. Виктор подошел к Альве, обнял ее и прошептал: - Прости…
      Она смотрела на него и слезы текли по ее светло-зеленым щекам. Альва обняла Виктора и прошипела: - Миши боше нет. Он шам виноват.
      - Миши? - спросил я. - Какого Миши?
      - Этого. - староста Северного хутора указал на зверя. - Это мой сын. Миша. Он убил свою сестру, которая содержала его в колеснице и вырвался на свободу. Он загрыз человека и ему понравился вкус мяса. И другого выхода у нас не было.
      - А как же выглядела сестра? - только и смог спросить я.
      - Машенька была красавицей, - простонал, сквозь слезы Виктор, - Вся в мать…
      Они плакали и обнимали друг друга. Она любила Виктора, а он ее. Она подарила мужу двоих детей. Чудо и чудовище. А теперь они остались одни. Глядя на эту пару я тоже заплакал. Плача, я нагнулся над Петром и стал приводить его в чувство. На счастье он оказался жив. А сломанные ребра и рука срастутся.

                                                                Эпилог

      Мы с Петром получили свою награду. Я пришел на свой хутор богатым человеком. А через три дня над Северном хутором снова запылало небо, и гром оглушил всех жителей Подгорного. Добровольная пожарная дружина, посланная нашим старостой, сообщила нам, что пожара никакого нет. И дома, построенного на месте сошествия небесной колесницы тоже нет. Опять пошли толки-перетолки… Кто говорит, что боги наказали их за такое потомство, а кто и Демонов приписывает, мол забрали они свою ящерку назад и Витька беспутного прихватили… Я же верю в то, что боги забрали назад на небо свою посланницу Альву и ее мужа и в то, что все у них хорошо…